— Полагаете, это имеет значение? Мне кажется, вам лучше оставаться в постели, видимо, травма была серьезной.
— В моей или вашей? — без тени веселья на лице усмехнулся Джеймс.
— Учитывая, что я перед вами в долгу, я забуду ваши слова.
Джеймс смерил Ровену взглядом, будто размышлял, как с ней поступить.
— Вы не хотите хотя бы передо мной извиниться? — наконец произнес он.
— Я имела в виду, я обязана вам жизнью Эстер.
— Ах, вы об этом, — нахмурился Джеймс. — Я бы сделал это для любого ребенка. Впрочем, и для вас тоже.
— Ну, я могла бы вас убить, если бы налетела с такой высоты. Вам повезло, что я уже вышла из возраста, когда лазают по деревьям.
— Жаль, что не из того, когда подслушивают под окнами, — нервно ухмыльнулся Уинтерли.
— Поверьте, я поступила так первый раз в жизни. И клянусь вам, последний.
— Не раздавайте так легко клятв, Ровена, ведь, как известно, можно оказаться в ситуации, которая вынудит их нарушить. — Джеймс хорошо это знал по личному опыту.
— Вы поступаете глупо, — произнесла она таким тоном, будто знала его всю жизнь.
Впрочем, у Джеймса было такое чувство, что это действительно так.
— Потому что не люблю нарушать обещания?
— Прежде всего потому, что боитесь их давать.
— При моей деятельности их очень трудно выполнять.
— Но вы ведь уже вышли из игры, не так ли? Вас раскрыли, и вернуться невозможно. По крайней мере, мне кажется, что вы не станете этого делать. Что-то подсказывает мне, вам надоело притворяться и лгать, мистер Щеголь, — не без внутреннего содрогания произнесла Ровена.
— Человек, вращающийся в светском обществе, всю жизнь притворяется и лжет, — пожал плечами Джеймс. — Мне придется продолжать игру, только бесплатно, в кругу знакомых.
— Безрадостное существование, — отозвалась Ровена, поражаясь своей дерзости.
— Слишком прямолинейно, даже для вас. — Джеймс взглянул на женщину с интересом. Очевидно, она знала, о чем говорит. — Что вы под этим подразумеваете?
— Скажем, бесполезное расходование таланта и знаний.
Джеймс кивнул, соглашаясь.
— Допустим, я сделаю что-то полезное, но это тоже обратят против меня, если узнают о прошлом. Шпионаж — грязное дело, мое благородное имя втопчут в грязь, как только от наших врагов просочится информация о том, что я не богатый бездельник, каким считают меня в свете.
— Тогда покончите с тем Уинтерли, станьте самим собой, — заявила Ровена.
— Как? — Джеймс развел руками, словно демонстрируя себя, все те черты и манеры, которые выдавали в нем ветреного повесу.
— Забыв о том, что произошло много лет назад, когда жена вашего брата толкнула вас на путь, по которому вы не сделали бы и шага без ее усилий.