Когда стоимость платежного средства растет, возникает стимул к накоплению и сбережению, поскольку покупательная способность накопленных денег со временем повышается. Следовательно, поощряется отложенное потребление, что характерно для обществ с низким временным предпочтением. И наоборот, если валюта постоянно дешевеет, населению приходится защищаться от инфляции, нередко с помощью вложений с высокой отдачей, но и высокой степенью риска. Таким образом увеличивается финансирование рискованных проектов, а также терпимость к риску в среде инвесторов, что приводит и к росту потерь. Общества со стабильной валютой, как правило, развивают низкое временное предпочтение, учатся копить деньги и строить планы на будущее. Для обществ с высоким уровнем инфляции и нестабильной экономикой обычно характерно высокое временное предпочтение: в них население не думает о долгосрочной перспективе и живет одним днем.
Кроме того, в экономике с дорожающей валютой инвестиции делаются только в проекты, обещающие положительный реальный доход свыше роста самой валюты. Иными словами, финансироваться будут только те начинания, которые способны увеличить накопленный капитал общества. И напротив, в экономике с дешевеющей валютой инвесторы поневоле выбирают проекты, которые принесут положительный доход в сравнении с темпом инфляции, но отрицательный в реальном выражении. Проекты, которые обгоняют инфляцию, но не приносят реального дохода, фактически сокращают накопленный капитал общества, но все же являют собой разумную альтернативу для инвесторов, поскольку сокращают их капитал медленнее, чем обесценивающаяся валюта. Именно такие капиталовложения Людвиг фон Мизес называет бессмысленными инвестициями — убыточные проекты и вложения, которые кажутся выгодными в период инфляции и искусственно заниженных процентных ставок. Но как только инфляция замедлится, а процентные ставки вырастут, вскроется убыточность неэффективных инвестиций и мыльный пузырь лопнет, переведя тем самым экономический цикл в фазу кризиса. Как утверждает фон Мизес, «в периоды экономического бума производственные факторы разбазариваются путем бессмысленных инвестиций, а доступный капитал тает из-за чрезмерного потребления; за сомнительные блага мы расплачиваемся несомненным обнищанием»[106].
Вышеизложенное помогает понять, почему экономисты австрийской школы высоко ценят золото как платежное средство, тогда как кейнсианцы поддерживают государственную эмиссию «эластичных» денег, чья масса может быть увеличена в любой момент по требованию правительства. С точки зрения кейнсианцев, тот факт, что центробанки всего мира оперируют фиатными валютами, неопровержимо доказывает превосходство их идей. Для экономистов австрийской школы тот факт, что правительства стран вынуждены налагать запрет на использование золота как платежного средства и навязывать своим гражданам фиатную валюту, выступает свидетельством ущербности фиатных денег и их полной нежизнеспособности в условиях свободного рынка. Это также представляется глубинной причиной подъемов и спадов экономического цикла. Единственное объяснение, которое кейнсианцы сумели предложить для феномена рецессий, состоит в загадочном убывании некоего «животного духа». Экономисты австрийской школы, однако, разработали единственную стройную концепцию, которая объясняет природу экономического цикла: австрийскую теорию экономических циклов