Суд матери (Митрофанов) - страница 33

Л ю д а (вдруг). Всю жизнь над нами это висит — надо, надо, надо! А жить-то когда?!

Пауза.

Т а м а р а. Хорошо как у вас тут. Тихо.

М а р и н а. Полустанок… Теперь всего лишь полустанок.

Дробь морзянки.

(Включила рацию.) Поселок Заполярный! Штаб морских ледовых операций… Диктуйте… Так, так, так. (Записывает.) Приняла оператор Лаврова. (Выключила.)

На пороге  З в е з д и н, он весь запорошен снегом.

М а р и н а. Караван только что миновал мыс Ста Вдов. Миновал благополучно!

Общий вздох, похожий скорее на стон.

З в е з д и н. А впереди еще триста миль…

Л ю д а. Счастливого вам плаванья!

З и н а и д а. А я с радости поплачу лучше…

Т а м а р а. Здравствуй, милый.

З в е з д и н. Скверно тебе со мной, а?

Т а м а р а. Человеку только там бывает хорошо, где его… любят!

З а н а в е с.

В а р в а р а  П е т р о в н а.

Ф е д о р, ее сын.

М а р и н а.

О р л е н е в, полковник.

Т р о п и н и н, подполковник.

Д о б р ы д е н ь, сержант.

Б р у с н и к и н, старшина ГАИ.

А л е й н и к о в.

Е л е н а.

Р у с л а н, ее сын.

Ч х е л и д з е.

А х м е д о в.

М а р у т а.

Я б л о к о в а.

Время действия — наши дни.

Гаснет свет.

В темноте возникает гул голосов, то далекие, то близкие свистки пароходов. Объявление диктора по радио: «Граждане пассажиры! Теплоход рейсом «Серебровск — поселок «Заозерное» отправляется через пять минут. Посадка прекращена. Повторяю…» Прощальный гудок.

Загорается свет. Палуба небольшого речного теплохода. Здесь за шлюпкой, возле самой трубы, сидит  М а р и н а, она разглядывает порвавшийся чулок. Появился  Ф е д о р, он длинноволос, в яркой рубахе и расклешенных джинсах.

М а р и н а (испуганно). Ой!..

Ф е д о р. Чулок порвала, что ли?

М а р и н а. Ну! И ведь новые почти. Полетела трешка. Отвернись. Кому говорю?

Ф е д о р. Джинсы носить надо: стильно и удобно.

М а р и н а (зашивает). Тебя не спросили. С моих доходов не очень-то разгуляешься. Да и наследство ни от кого не получала, что заработала, все на мне.

Ф е д о р (сбросил рюкзак). Сквознячком отвечаешь, бойкая. Из городских, видно? (Оценивающе прищурился.) Но не из столичных.

М а р и н а. Это почему же?

Ф е д о р. Те — особая нация: глаза под рысь накрашены и по фигуре — незакормленные, стандарт, форма, на режиме себя держат.

М а р и н а. Борьба за существование. Ну, чего на меня вновь уставился?

Ф е д о р. Жизнь изучаю.

М а р и н а. Психолог. Кому говорю, отвернись!

Пауза.

Ф е д о р. А чего ты сюда забилась, под самую трубу? Дымно ведь, и сажа летит.

М а р и н а (кончила зашивать). А я, может быть, одиночество люблю, когда другие на тебя глаза не пялят.