Как только отец Эванс закончил, мы все посмотрели на отца Палладино. Он застонал, прикрыл лицо руками, опустил голову на стол и прошептал: «Боже прости меня, если это так». Мы…
***
Витервокс спросил:
– Извините, святой отец, но вы не могли бы нам объяснить, почему он так сказал?
– Ну, это означало бы явление злого духа.
– Но если это действительно были слова святого Августина, просто произнесенные отцом Палладино, – при чем же здесь злой дух?
***
Боюсь, что вы не все понимаете (продолжал священник). Для этого случая характерны все особенности психических манифестаций, как их называют. Позиция Церкви в данном вопросе достаточно ясна. Мы считаем, что бо́льшая часть таких манифестаций – просто подделки; но есть незначительное меньшинство, которое невозможно объяснить материальными причинами. Существует теологическое доказательство того, что за эти оставшиеся случаи как раз и несут ответственность злые духи – дьяволы.
Да, в случае отца Палладино, конечно, не могло быть и речи о мошенничестве. Он – искренний человек. Но это привело нас к исключительно серьезной проблеме. Или мы стали свидетелями чего-то, похожего на чудо, которое очистило имя величайшего Отца Церкви от несправедливого обвинения, или нам приходилось предполагать, что отец Палладино явно одержим демоном. Конечно, сам палимпсест подтверждал первую версию; но палимпсест мог вскорости оказаться фальшивкой, да и в любом случае он вряд ли мог перевесить все эти кошмарные медиумические явления. Именно к такой точке зрения и склонился наш епископ.
Он наложил на отца Палладино суровую епитимью – хотя она была гораздо легче той, которую отец Палладино наложил на себя в дополнение к назначенному наказанию. Дело в том, что эта злобная сущность, казалось, испытывала подлинную привязанность к отцу Палладино. Все, что она творила, оборачивалось благом для него, и добро и милость воцарились в жизни отца Палладино – только самое главное было не в этом… В общем, было решено, что он надолго отправится в уединенную обитель, где в посте, молитвах и размышлениях обретет спасение от своих бед. Вчера он вернулся, и я боюсь, что ничего не вышло.
Спасибо за ваше великодушие, друзья. Боюсь, мне уже нужно идти – собирать средства.
– …в общем, лифт рухнул в шахту, и все погибли, – сказал мистер Витервокс, потянувшись за третьим мартини, которое приготовил для него мистер Коэн.
– Ну, это все совершенно неважно, – печально проговорил мистер Виллисон. – Все равно он через неделю выпрыгнул бы в окно или перерезал бы себе горло старым бритвенным лезвием.