– Хочешь, сходим куда-нибудь потусоваться? – спросил Федя, когда они вышли из стеклянной коробки выставочного зала. – Я знаю одно место, там и потанцевать можно. Правда, рановато, но можно пока покататься.
– Да ну! Я не очень люблю всякое такое. Я домашний зверек.
– Ты волшебный зверек…
Яна быстро взглянула на него и отвернулась, улыбаясь, а Федор вздохнул. За эти два дня он только и делал, что вздыхал. Даже говорил мало, хотя обычно, стараясь закадрить девушку, не затыкался. А сейчас словно ком в горле стоял. В воскресенье перед вокзалом он завез Яну к себе – хотел кое-что передать с ней питерским друзьям. Яна уважительно покачала головой, разглядывая квартиру:
– Ничего себе хоромы! И ты один тут живешь?
– Мама с дядей Сашей не захотели. Мама сама все оформляла, и ей теперь не очень тут комфортно, после развода.
– Сама?
– Ну, не буквально. Руководила, цвета выбирала, мебель покупала, расставляла все.
– Красиво получилось. У твоей мамы хороший вкус. И вообще она мне понравилась. Как думаешь, у них получится?
– Надеюсь.
– Я так хочу, чтобы папа был, наконец, счастлив. Слушай, а убирается тут кто? Тоже мама?
– Домработница приходит раз в неделю.
– И домработница! Да ты завидный жених: роскошная квартира, домработница, мотоцикл…
– Еще дача.
– Ну вот, еще и дача!
– Ладно, пойдем. А то на поезд опоздаешь.
– Федь, ты чего? Я же шучу!
Но Федя расстроился: неужели он на самом деле хотел поразить Янку этой роскошью? Стыд какой! Стоя на платформе, он беспомощно смотрел, как Яна перерывает рюкзак в поисках паспорта и билета. И это все? Сейчас она уедет? Надо было что-то немедленно сказать, сделать – но что?
– Яна…
– Ага, нашла! – воскликнула Янка. – Думала, потеряла. Ну ладно, Федь, пока! Еще увидимся! Здорово провели время, правда?
– Да, здорово. Ян, послушай…
– Не забуду я передать твой пакетик, не волнуйся.
Яна чмокнула его в щеку, запрыгнула в вагон и оттуда уже прокричала:
– Федька, ты классный! Не пропадай!
Поезд отъехал. Федя постоял в задумчивости и медленно пошел к метро. Эти два дня с Янкой были пронизаны солнечным светом, но вот Яна уехала, и свет погас. И как теперь жить? Федор не спал ночь, вспоминая, как Яна сидела у него за спиной на рычащем мотоцикле и крепко обнимала; как улыбалась ему над чашкой капучино, а потом вытирала салфеткой молочные «усы»; как схватила его за руку на выставке… Вспоминал родинку над губой, тонкое запястье, на котором звенели узкие браслетики с висюльками; смешные тупоносые ботиночки, в которых ее щиколотки казались еще более стройными… Слышал ее звонкий голос и смех…