— Да, ты причина этого, отвѣчалъ Франкъ сурово, — и Нэнъ, и Китти.
— Тебѣ нѣтъ никакой надобности стыдиться насъ, — мрачно сказалъ Джонъ. — Носи спокойно честное имя Берровъ и сдѣлай такъ, чтобы всѣ его уважали. Я не буду причиной никакихъ для тебя непріятностей.
Младшій братъ поднялъ руку и съ видомъ отчаянія опустилъ ее. Голова его поникла на грудь… онъ былъ истымъ олицетвореніемъ униженія.
— Веселое возвращеніе на родину, — сказалъ онъ, — веселое возвращеніе, нечего сказать.
Джонъ толкнулъ чемоданъ на середину дороги.
— Возьми его, — сказалъ онъ.
Франкъ грустно улыбнулся.
— Въ немъ ничего нѣтъ, кромѣ бумагъ, разныхъ воспоминаній и кое-какихъ сбереженій. Я въ твоей власти, поступай, какъ хочешь.
Онъ пожалъ плечами Вмѣсто отвѣта Черный Гарри взялъ чемоданъ и привязалъ его къ сѣдлу.
— Ты знаешь пароль? «Хохлатка». Всѣ, кто носитъ этотъ цвѣтокъ, не грабятъ другъ друга.
Онъ вынулъ изъ кармана вещи, отобранныя у Франка, и возвратилъ ему.
— Вотъ оно доказательство того, Джонъ, что въ тебѣ таится много хорошаго; душа твоя не зачерствѣла еще и не погибла. Возьми эти деньги.
Онъ подалъ ему кошелекъ.
Черный Гарри отстранилъ его отъ себя рукой.
— Это честно нажитыя деньги, оставь ихъ у себя на честное дѣло. Меня же забудь… Вотъ единственная услуга, которой я прошу у тебя.
— Неужели я ничѣмъ не могу помочь тебѣ?
— Ничѣмъ, — отвѣчалъ Джонъ. — Поѣзжай въ Лондонъ, пока не совсѣмъ еще стемнѣло.
Съ минуту стояли они и смотрѣли другъ на друга, затѣмъ Джонъ передалъ Франку пистолетъ.
— Счастливаго пути! — сказалъ онъ коротко.
Младшій братъ молча протянулъ руку. Джонъ не взялъ ее; онъ отвернулся съ смущеніемъ и пошелъ прочь, но затѣмъ остановился и, взглянувъ черезъ плечо, сказалъ:
— Если можешь… помолись иногда за меня.
И съ этими словами поспѣшно нырнулъ въ кусты «Чортовой Чаши».
Франкъ Берръ вскочилъ на сѣдло и, пустивъ лошадь полной рысью двинулся по направленію къ Лондону и скоро скрылся изъ виду.
Джонъ тѣмъ временемъ спускался среди колючихъ кустовъ, пока не добрался до дна котловины, откуда не было видно висѣлицы. Здѣсь онъ сѣлъ на камень и задумался надъ тѣмъ, какая разница между нимъ и его братомъ. Онъ горько сожалѣлъ въ эту минуту, что не велъ честной жизни и не сумѣлъ заслужить такого уваженія, какъ Франкъ. И ему вдругъ страшно захотѣлось измѣнить свой образъ жизни. Онъ даже мысленно обратился къ Богу и съ ужасомъ припоминалъ нѣкоторыя событія своей безпутной жизни.
Мысли его были нарушены появленіемъ товарища, который осторожно прокрался среди колючихъ кустовъ. Джонъ съ отвращеніемъ взглянулъ на него. Рессетъ Томъ, — такъ звали этого человѣка, — былъ типичнымъ олицетвореніемъ порока.