— А как же они объясняются? Полюбопытствовал Повал-Заливников.
— Я даже не могу повторить. Настолько это…
Генеральша развела руками.
— Настолько это дико и цинично.
У Повал затряслась борода. — Однако?
— Впрочем, извольте, я повторю. Ко мне приходит моя племянница Женичка, — она на курсах дикции и декламации. Так там подходит к ней один и говорит. Она ко мне прибежала вся в слезах… Говорит: «как бы я желал от вас иметь ребенка»…
Пелагея Павловна звонко захохотала, точно заржала лошадь в косяке.
— Ловко! — выговорила она, давясь от смеха. — Что же Женичка?
— Женичка плачет! Прибежала ко мне и кричит: «тетенька, подумайте, подумайте»!
— А я бы взяла его за шиворот, да мордой в помойную яму, в помойную яму! — мечтала Пелагея Павловна.
VI
— Да, теперь детей труднее воспитывать, чем когда-нибудь! У них мысли стали совсем не те, что должны быть у молодого поколения, — продолжала генеральша. — И такие странные все вопросы задают. Говорят слова такие, о которых мы и не слыхивали! Мне старший мой сын говорит: если, «maman, вы не дадите мне денег, то я принужден буду прибегнуть к преварикации».
— Скажите, какая неприятность! — удивилась Пелагея Павловна.
— Или, например, вдруг он говорит моему брату, Авдею Игнатьевичу, очень почтенному человеку: «у вас, говорит, дядя, мозговые центры расхлябались». Мы никогда не позволяли таких вокабул со старшими. Никогда!
— Да, нас за это драли! — согласилась хозяйка.
Гость как-то сопнул одобрительно носом.
— Ужасно, ужасно, — куда мы идем, куда! — застонала генеральша, но, увидя, что белокурая девица принесла ей две склянки, полные молоком, вдруг оживилась и голос ее окреп — тепленькое еще? Парное? Ах, как здорово! Как это здорово! — обрадовалась она.
— А кто виноват? — вдруг заговорил, почти закричал Заливников, — так, что зеленоглазая девица вздрогнула и с опаской на него посмотрела, точно он собирался прыгнуть в окошко. — Кто виноват? Мы виноваты! Мы копили наше бессилие, нашу лимфу целые века. На лежанках при Московских царях кислую капусту ели. При царице Анне у Курляндских конюхов пятки лизали. Потом перед Аракчеевым во фронт стояли!.. Вот, — вот результат нашей слюнтявости и сопливости! Вот и казнимся! Нас чорт перевязал узлом, да и крутит, крутит…
Он показал жилистой тощей рукой, как чорт крутит.
— Так нам и надо! И чем хуже будет, — тем лучше! По делом, по делом! За грехи отцов! За грехи дедов!.. Пусть вся наша болотная гниль выпрет. Пусть народится новое, сильное племя…
— А масла приносить? — вдруг спросила девица.
VII
Пелагея Павловна недовольно метнула на нее глазами: «дескать, вот, дура, не во время».