Доктор, по-прежнему серьезный, снова наполнил три стакана яблочным соком.
– К сожалению, лед растаял, – сказал он, подавая сок гостям.
Он залпом осушил свой стакан и вернулся к фотографиям:
– Вот здесь Эрнест, семи лет. Язва длиной десять и шириной пять сантиметров. На сей раз дело было в сорок шестом году, руку удалось спасти. В том же сорок шестом настал черед Марселя, одиннадцати лет: он лишился трети лица. Его тоже вылечили, но он остался обезображенным. Рубец был ужасный, у Эрнеста на руке – тоже. И наконец, сорок седьмой год, Морис, двенадцати лет, укушен в левое яичко. От него остался только крошечный шарик, вот, посмотрите. Некроз затронул и половой член, мальчик стал импотентом. К сорок восьмому году нападения пауков закончились, Клавероль перешел к сексуальному преследованию. Конечно, и остальные вместе с ним. Он возглавлял группу из восьмерых юных подонков, которые следовали за ним словно тени.
Адамберг бесшумно положил на стол ужасные снимки покалеченных детей.
– Как они это делали, доктор?
– Они выходили по ночам, и им оставалось только выбрать место для охоты: под крышей, в подсобных помещениях, на чердаке, в дровяном сарае или хранилище инвентаря. Летом пауков было довольно много. Как нам стало потом известно, они выманивали их на насекомых, которых ловили, чаще всего мух и кузнечиков, раскладывая их в самых благоприятных местах. Вы знаете, что пауки-отшельники предпочитают трупы насекомых?
– Нет, – ответил Вейренк.
– Именно так, и это облегчало задачу банде. Они раскладывали в нужном месте свою добычу и ждали, вооружившись карманными фонариками.
– А как им удавалось ловить пауков, чтобы те их при этом не укусили? – спросил Адамберг наивно, совсем как Эсталер.
Доктор Ковэр посмотрел на него озадаченно.
– Вы что, никогда не ловили пауков? – спросил он.
– Нет, только жаб.
– Ну так вот, вы берете стакан и кусочек картона. Ловите паука, накрыв стаканом, подсовываете под стакан картонку, и готово дело.
– Действительно, просто, – согласился Адамберг.
– Да не так уж. Эти отшельники очень недоверчивы. Они сумели отловить совсем немного – одиннадцать штук за четыре года. Но этого хватило с лихвой. Они выбирали жертву и ночью засовывали ей паука в рубашку или штаны. И случалось то, что должно было случиться. Паук, оказавшись в западне, кусал. Гнусные маленькие выродки. Когда я думаю о том, что одна тварь давала уроки рисования, а другая разгуливала в костюме с галстуком…
– Доктор, а вы не пытались взглянуть на них с точки зрения врача? – задал вопрос Вейренк.
– Нет, – сухо ответил Ковэр. – Не забывайте, что я был с ними знаком и с их жертвами тоже. Я изо всех сил ненавидел паучью банду. Отец принял все меры, какие только мог. Усилил наблюдение у дверей общей спальни, велел каждое утро перетряхивать всю одежду и закрыть подсобные помещения и сараи. Но этого оказалось недостаточно. Они творили зло и кичились этим, гордые своей силой и опьяненные своим всевластием в “Милосердии”. Они достигали своей цели, потому что садизм – неисчерпаемый источник сил и идей. Свет выключали в девять часов. Как они ухитрялись выходить по вечерам? Некоторые видели их ночью в городе. Они взламывали помещение, где хранились велосипеды, и разъезжали на них по улицам. Передаю вам полное досье, сделайте копию и бережно его храните. Если одна из жертв наконец отомстила им в зрелом возрасте – око за око, зуб за зуб, паук за паука, – оставьте ее в покое, месье. Это мне кажется единственно правильным.