— Простите, меня зовут Марфинька, вернее, так называю себя сама. Я новенькая.
— «Красная Шапочка», вернее то, что от нее осталось, так сказать, старинные развалины. Кстати, я здесь живу дольше этого напыщенного сухаря. Старше меня разве что обломки печенья, но они на самом дне, хотя эти болваны выпихивают их на самый верх при малейшей опасности. Раньше здесь все было иначе, каждый ждал своей участи смиренно, с готовностью, теперь готовы на любую мерзость, лишь бы избежать выбора.
— Простите, сударыня, могу ли я задать Вам вопрос, очень меня волнующий?
— Конечно, детка. Я удивлена, что только один… ведь вы не видели жизни… ну?
— Выбор, это хорошо или плохо?
— Ого-го. Прямо не в бровь, а в глаз. М-м, на него ответить непросто, потому что никто толком не знает этого. Ведь избранные не возвращаются, за исключением таких, как Пряник, словам которого верить все равно нельзя. Но одно могу тебе сказать: это ни хорошо, ни плохо, это то, что написано на роду. Этого невозможно избежать, это случится рано или поздно, поэтому относиться к этому надо философски.
Марфинька задумалась.
— А что случается с теми, кто уходит сам?
— Этого никто не знает, на моей памяти не было никого, кто вернулся бы. Ты славная девочка, если у тебя будут вопросы попроще, можешь всегда спросить меня. Сейчас пойду вниз спущусь, проведаю старых друзей.
— А можно мне с Вами?
— Как хочешь. Но должна тебя предупредить, что общество не приветствует общения шоколадной элиты с низами. Считают, что там можно подхватить опасные мысли. Так что смотри, можешь сразу попасть в немилость.
— Чему быть, того не миновать.
— Ты мне нравишься.
С прыткостью, которой трудно было ожидать от столь почтенной тети, «Красная Шапочка» рванула вниз. Они спускались все ниже и ниже, становилось все темнее. С каждым ярусом публика вокруг становилась пестрее, здесь, среди обломков печенья и вафельной трухи, скрывались подозрительные типы, которые Марфиньке казались зловещими. То мелькнет за спинами карамели нечто бесформенное, без одежды, то поперек пути очутится некто из элиты в истерзанной обертке, страх, да и только. Но впереди шагала бесстрашная мадам, и Марфинька следовала за ней.
В полной хаотических объедков атмосфере Марфинька старалась ступать след в след за своей наставницей, поэтому когда та остановилась, она уперлась ей в спину.
— Привет конфетка! — услышала Марфинька где-то впереди хриплый голос.
— Здорово, Отщепенец. Я пришла не одна.
«Шапочка» отступила, Марфинька ощутила, что ее выпихивают вперед. В едва различимой темноте она увидела нечто, что сперва приняла за шарик из съедобных отходов, но при ближайшем рассмотрении, «это» состояло из круглой карамели, на которую поналипала всякая дрянь.