— Но Отщепенец не сказал тебе самого главного… что он незаметно для себя потерял тогда больше половины собственного тела. А если бы его не выплюнули?
Марфиньке еще трудно было понять такие сложные вещи. Ей казалось, что любое событие, либо плохое, либо хорошее, а чтобы удовольствие было столь опасным, это трудно прививалось в ее небольшой головке.
После недолгого раздумья среди всеобщего хаоса она решительно начала подниматься вверх. Навстречу ей неслись испуганные собратья.
— Неслыханно. Уже выбрали четверых новеньких, одну «Ласточку» и «Белочку», но это не все… может, у них праздник?
Обрывки испуганных разговоров вселили в Марфиньку такой прилив сил, что она стала подниматься еще быстрее.
На поверхности она вздохнула и огляделась. Куда чего девалось? Ни одного блестящего фантика, только обломки старого никому не нужного печенья, да пара растерявшихся сестер. Она спокойно прошествовала на середину вазы и приготовилась ждать. Онемевшие в столбняке сестрицы, обреченно жались друг к другу.
Марфиньке стало так легко и весело от того, что не надо бегать и не надо бояться. Она чувствовала себя сильной, ведь она сама сделала свой выбор. Из-под обломков на нее пялились десятки глаз, некоторые со злобой, некоторые с презрением, но она знала, это от зависти.
Сейчас она была доброй, поэтому помахала сестрам, чтобы они спустились вниз, но уже было поздно. Густая тень птицей пролетела над вазой, застыла на секунду и плавно опустилась.
Марфинька кожей почувствовала волну ужаса, содрогнувшую поверхность, на которой она стояла… Ей очень хотелось зажмуриться, когда рука ощупывала содержимое вазы, но она сдержалась, потому что знала — такие поступки надо совершать без страха, сожалений и с широко открытыми глазами, а иначе грош им цена. В это время рука, не удовлетворившись поверхностными поисками, стала углубляться, раскапывая труху.
От вибрации ваза ходила ходуном, и Марфинька сделала решительные шаги вперед и бросилась в «ковш экскаватора». Рука замерла, нащупав нечто, затем, приподняв конфетку, вынесла ее на солнечный свет.
Марфинька была ни жива, ни мертва. Теперь она поняла, почему так мало ей рассказывали пережившие ЭТО. К руке присоединилась пара и они стали раскручивать фантик.
Марфинька даже себе боялась признаться в том, что она уже тысячу раз пожалела о своем дурацком геройстве, хотя согревало то, что о ней сложат легенды, и молва переживет не одно поколение конфет.
Сердце, если бы оно существовало у конфет, уже бы разорвалось на части. Но в этот момент Марфинька выскальзывает из страшного плена и летит вниз. В падении обо что-то ударяется и, изменив траекторию, приземляется в каком-то темном углу, где кроме пыли на паутине ничего нет.