— Пффф! — фыркнул я. Оскар явно был раздосадован тем, что я своим смешком смазал все впечатление от его зловещего шепота.
— Можешь ржать сколько угодно, а из отряда пропало уже пятеро! И двое из них перед самым исчезновением рассказывали, что видели призрак своими глазами!
— Ну да, конечно!
— Ты что, считаешь, что я вру? — прошипел Оскар.
— Да брось! Кто в своем уме поверит в эти детские страшилки?
— Говорю же: исчезли пятеро! Только за тот год, что я торчу здесь. Что ты на это скажешь?
— Если бы это произошло на самом деле, репортеры бы камня на камне от этого замка не оставили бы! А я что-то не припомню ни одного сюжета в новостях!
— Разумеется! Старшая сестра не допустила бы скандала.
— А что, если все гораздо проще: они просто выписались и отправились по домам? — насмешливо спросил я.
— Нет! — запальчиво крикнул Оскар, и тут же зажал себе рот рукой. В коридоре раздались шаги санитара, все бросились врассыпную. Через секунду в спальне были слышны только мирное посапывание и сонное бормотание. Дверь, тихо скрипнув, отворилась. Сквозь полусомкнутые веки я видел, как санитар обшарил спальню лучом фонарика, и, убедившись, что все тихо, убрался прочь. Как только дверь затворилась, я услышал горячий шепот Оскара.
— Так вот, Петер Штрубе был моим приятелем, и он ни словом не обмолвился о том, что его выписывают. Вечером он надел пижаму и лег спать, а утром его кровать была пуста. Накануне он божился, что видел призрака. Так же близко, как ты меня сейчас. Все это слышали, так ведь, парни?
В спальне повисла звенящая тишина. Я слышал, как рядом учащенно дышит Бруно. Эта шутка с призраком уже переставала казаться забавной. Пора было поставить Оскара на место.
— И где же этот самый Штрубе видел Стеклянную Баронессу?
— У библиотеки. Его отправили разобрать книги, он припозднился и задержался там до самой ночи.
— Отлично, спорим на что угодно, что я наведаюсь туда в полнолуние и никого не встречу?
— Ага, так я и купился! Проторчишь в туалете — и будешь из себя героя корчить. Вот что — в доказательство принесешь книгу!
— Раз ты настаиваешь, — пожал плечами я.
Оскар смерил меня недоверчивым взглядом.
— Ты полный придурок, если пойдешь в библиотеку ночью, да еще и в полнолуние.
— Мне плевать. Так спорим или нет?
— На что?
— На три пайки хлеба.
— Идет. Только вот если ты не вернешься, твой долг отдаст приятель.
Бруно, который поневоле оказался втянут в этот глупый спор, только растерянно моргнул.
Весь следующий день я чувствовал себя паршиво. Все вокруг беззастенчиво пялились и шептались за моей спиной о дурацком споре. А Оскар начал принимать ставки на то, что я струшу. Ну, или пропаду. Ставка — обеденная пайка хлеба. И на то, что я вернусь с ночной вылазки живым и невредимым, поставил только Бруно.