— Дружище, да ты станешь хлебным королем! — я хлопнул Бруно по плечу, чтобы приободрить. Но он только грустно усмехнулся.
— Я пойду с тобой.
— Брось! Ты что, всерьез веришь во все эти бредни о призраках? Я выиграю спор и утру нос Оскару. Хоть наедимся с тобой до отвала! — Я пытался шутить, хотя на душе было муторно. Конечно же, я не верил в призраков. Но прогулка по темным путаным коридорам спящего замка не слишком-то радовала. А еще я впервые в жизни оказался в эпицентре событий: все вокруг смотрят на тебя и ждут геройского поступка. Ну, или отчаянной глупости, что, в принципе, одно и то же. И будь ты хоть самым храбрым человеком на земле, груз чужих ожиданий давит так, что коленки начинают предательски подрагивать. А я не был сорви-головой. Просто мне не нравятся, когда людям пудрят мозги, вынуждая их бояться собственной тени.
На ужине, через силу заталкивая в рот подгоревший картофель, я заметил, что наш стол, как магнит, притягивает взгляды всех вокруг. А потом меня в коридоре нагнали две девчонки в красных пижамах. Смущаясь, одна из них быстро сунула мне в руку записку, и они убежали. Я развернул и прочел: «Мы тебя не забудем».
— Похоже, ты становишься популярным, — присвистнул Бруно, прочитав записку из-за моего плеча.
Только тот достигнет цели, кто не знает слова «страх»…
Аркадий и Борис Стругацкие. «Понедельник начинается в субботу»
И вот наступило полнолуние. Весь день наши поглядывали на меня с опаской — словно стоит только взойти луне, я покроюсь волчьей шерстью. Ровно в четверть десятого все были уже в постелях и нетерпеливо посматривали на большие настенные часы, дожидаясь отбоя. Сестра Филди, которая зашла пожелать спокойной ночи, замерла на пороге, ожидая подвоха.
— Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой, — произнесла она, медленно обводя нас взглядом. — А ну, выкладывайте, что задумали? Макс?
— Оскар сказал, что тех, кто не будет спать, ночью утащит Стеклянная Баронесса, — буркнул мелкий.
— Глупыш, — улыбнулась сестра Филди. — Это все не взаправду. Просто страшная сказка. Хороших снов!
Но, похоже, в эту ночь никто в отряде спать не собирался. По крайней мере, до полуночи. Когда на часах было без четверти двенадцать, Оскар стал подвывать замогильным голосом:
— По-оо-ра-аа!
Так не хотелось вылезать из-под теплого одеяла, просто ужас. Мысленно я уже трижды проклял себя за эту дурацкую затею. Но выбора не было. Я дождался, пока ночной санитар, тихо позвякивая связкой ключей на поясе, пройдет мимо, и тихо выскользнул из спальни. Коридор тонул в полумраке. Каменные плиты пола был просто ледяными, и я пожалел, что пошел босиком. Но не возвращаться же — можно только представить, каким улюлюканьем и насмешками встретили бы меня в спальне.