Самыми серьезными, однако судами и арестами была расправа над членами «Ассоциации народного землепользования» и его председателем депутатом Верховного Совета Вячеславом Григорьевым. Серьезность его была даже не в жесткости борьбы с ними, хотя все это было, конечно, — и аресты, и грабежи, и избиения, и запугивания, и фальсифицированные документы. Серьезность была в совершенно непрекрытом цинизме и прямой антинародной направленности. Во-первых, члены, образованной в 1993 году Григорьевым ассоциации были по-преимуществу московскими пенсионерами, во-вторых более гуманной и важной для их выживания цели, чем та, что была поставлена Григорьевы, даже и представить себе было невозможно: по возможности недорого найти и купить для этих пенсионеров небольшие участки (по десять соток) земли в Подмосковье с тем, чтобы они возделывая эти чаще всего запущенные и брошенные земли, могли хоть как-то дожить остаток жизни, прибавить свой скудный урожай к жалким крохам, положенной им пенсии.
За семь лет им многое удалось сделать: были облагорожены несколько участков, болотистых и заросших кустарником — на роскошные дачные поселки и возделываемые когда-то совхозные земли они не претендовали, да членам ассоциации это было и не по карману. Но за эти годы цена возделанной ими земли возросла, к тому же началась повсеместная крупная торговля подмосковной землей, а Григорьев, будучи абсолютно порядочным человеком все делал по закону, но никому не давал взяток.
И началась организованная продуманная расправа с пенсионерами, с обвинениями их в уголовных преступлениях, РУБОП'овцами в бронежилетах спускавшимися с крыш в окна пенсионеров на канатах, с бесконечными десятками судов, которые даже вынося решения в их пользу — настолько очевиден был их идеализм и беспомощность (помню жалкую улыбку одного из судей — я уже выношу седьмое решение) — никогда не могли добиться выполнения своих решений. И пенсионеры от всего этого болели, умирали, их участки, собственно говоря, никому кроме них не нужные, опять зарастали кустами. Это была борьба власти с любым, неподчиненным ей объединением людей. Григорьев боролся отчаянно, хотя никто, кроме «Гласности» ему не помогал — другим были заняты, дошел до Страсбургского суда, но в России все менялось только к худшему.
10. Конференция в Чикаго.
Уже рассказав о характерной истории с прослушкой и комментированием моего телефонного разговора с Мак Фоллом перед конференцией фонда Карнеги в Чикаго, я не стал писать о том, как в 2000 году был задержан в Шереметьево и что, собственно, происходило на самой этой конференции, предшествовавшей приезду и первой встречи Путина с президентом Бушем.