- Извольте еще бутерброд, - нашелся я с ответом.
- Нам всем не помешает, пожалуй, - Лукашенко потянулся за графинчиком.
Ох, какой мастер! Как технично он подвел ко мне крючок! Наживка со вкусом копченой колбаски на диво хороша, да больно жало острое. Половчее бы увильнуть от этого рыбака. Официальная одиссея за мной значится короткая да слезливая, противоречий в ней не много. Серьезного дознания, конечно, не выдержит... так оно и нестрашно при сырцовском откате в НЭП, особенно если в анамнезе такая мелочь, как отец-поручик или мать-купчиха. За подобную шалость простому рабочему не будет ничего, разве что разок премии лишат. Даже высокий дворянский титул отнюдь не приговор, для ГПУ только и важно, чтоб не окаянный троцкист. Оттого профорг меня не пугает, а манит бутербродами; уж он-то новые веяния чует получше прочих. Да и нет, судя по разговору, у него желания любой ценой расчехлить белоподкладочную контру, напротив, в словах проглядывает необходимость эту самую контру использовать.
Его легко понять, кадровый голод в советской индустрии адовый, не щадят пролетарские революции молодых элитариев. Взять хотя бы нашу бригаду. Подобру таких Семенычей, как наш любимый и единственный бригадир, к ней полагается пяток душ, а командовать ими всеми впору начальнику участка с многолетним опытом за плечами. Почему же всех их нет? Ответ прост: при большевиках - второе дно в подарок. Мало разыскать образованного. Категорически недостаточно преданного и лояльного. Непременно требуется предусмотрительный комбинатор, тот кто загодя, в самое мутное время, додумался справить себе "политически верную" биографию, таким образом - остался формально пригодным для партийно-хозяйственных игр.
То есть большевики-начальники, из тех кто дружит с головой, и рады бы тащить на руководящие посты контриков, да просто технически не могут. Все серьезные назначения идут через партбилет, а его с дворянскими корнями получить ничуть не проще, чем выжить на Соловках.
Лукашенко видит во мне пройдоху и радуется... сволочь! Интересно, у него самого в анкете честно вписано наследное дворянство, или "сами мы не местныя, отстали от поезда дитем малым"? Не по себе ли он равняет меня за осторожного, циничного карьериста, которому не повезло с пролетарской семьей или всепрощающим дореволюционным стажем? Не наигран ли его малороссийский суржик так же, как моя слабая тройка на сдаче экзаменов ФЗУ? И наконец, не считает ли он свое предложение чем-то по-настоящему щедрым, неотразимым, сравнимым с выигрышем миллиарда в лотерею или женитьбой на любимой дочке директора?