— Да.
— Я не позволю тебе использовать ни себя, ни Джархана ради достижения твоих целей. Это слишком большая жертва.
Одир двумя большими шагами покрыл разделявшее их расстояние.
— Что, черт возьми, ты можешь знать о жертве? — Его суровый, обвиняющий тон был исполнен гнева.
— Что я знаю о жертве? — переспросила Элоиза, и вся ее боль и одиночество словно поднялись со дна ее души, сдавив горло.
Не успев подумать о том, что делает, она размахнулась и отвесила мужу пощечину.
— Из всего, что я сказал тебе сегодня вечером, это, пожалуй, меньше всего требует такой драматической реакции.
— Неужели? Ты спросил, что я знаю о жертве? О, мне пришлось принести огромную жертву — выйти за тебя замуж!
2 августа, 03.00–04.00, Херон-Тауэр
Она ударила мужа! Ударила шейха Фаррехеда. Элоиза ненавидела насилие в любых его проявлениях. Никогда в жизни она ни на кого не поднимала в гневе руку. Так было до сего дня.
Жалкие удары, которыми она осыпала грудь Одира этим вечером, не в счет. Ею в тот момент двигало разочарование. Но пощечина, которую Элоиза дала мужу, была рождена яростью, которую не удалось сдержать, а еще презрительной усмешкой Одира, сопровождавшей брошенное обвинение. Это уже было чересчур.
Элоиза выбежала из покоев принца в коридор, толкнула тяжелую дверь запасного выхода и торопливо спустилась по бетонной пожарной лестнице на балкон этажа, где этим вечером проводилась благотворительная вечеринка.
Затаив дыхание, Элоиза прислушалась, надеясь, что все гости уже ушли. На этаже было тихо. Она облегченно выдохнула, но тут же спиной почувствовала чье-то присутствие. Повернувшись, Элоиза увидела Малика, стоящего в тени перед запасным выходом, в который она только что вошла.
— Пожалуйста, Малик, мне нужно… — Элоиза запнулась, подыскивая слово, которое хотя бы частично передало бы то, что она сейчас чувствует.
Малик кивнул.
Элоиза так и не смогла понять, почему он помог ей сбежать из Фаррехеда, но он это сделал. Она никогда не узнает, почему Малик был готов помочь беглой принцессе скрыться от ее принца. Но вот он снова оказался на ее пути и опять готов поступить так, как она хочет.
Негромко поблагодарив телохранителя, Элоиза вышла на балкон. Ночная тьма сгустилась еще больше. Мерцающие огни Лондона потускнели, словно тоже пытались стыдливо спрятаться.
И снова Элоизу поразил великолепный вид британской столицы. Она так давно не была в Англии, что теперь воспринимала ее красоты как туристка, а не как уроженка этой страны.
Элоизе вспомнились те годы, которые она провела, путешествуя по Ближнему Востоку, сопровождая отца-дипломата, которого назначали послом в различные арабские страны. Ей и ее матери приходилось присутствовать на различных официальных приемах и непрестанно фальшиво улыбаться.