– Зачем? – поднял брови Хутиэли.
– Идея была хорошая. Он хотел взять в свидетели какого-нибудь полицейского. Вот, мол, я в присутствии полиции обнаружил труп, значит, я ни при чем.
– Ему повезло, что он нарвался на тебя, – усмехнулся инспектор.
– Да, – скромно потупился Беркович. – Но было еще кое-что… Он смыл с ног краску, но капля все же осталась, там, где он не мог ее видеть. Маленькая капля, но я обратил на нее внимание.
– Жарко, – сказал сержант Беркович, войдя в кабинет. – Похоже, что скоро начнут плавиться стены зданий, и Тель-Авив потечет, как масло…
– Интересная картина, – хмыкнул инспектор Хутиэли. – У тебя образное мышление, Борис. Но мышление полицейского должно быть не образным, а точным. Нарисованная тобой картина плавящегося Тель-Авива не может соответствовать фактам и потому не свидетельствует о том, что ты сегодня в хорошей форме.
– О какой форме вы говорите, инспектор? – воскликнул Беркович. – Здесь, в кабинете, можно жить, но на улице – просто Хиросима после атомного взрыва!
– Ерунда, – отрезал Хутиэли. – Полицейский не должен быть столь эмоциональным. Полицейский по этому поводу должен сказать: «На улице температура плюс тридцать семь градусов, рубашка прилипает к спине, пить нужно каждые пять минут, и влажность достигает восьмидесяти процентов».
– Фу, – поморщился Беркович. – Все точно, как в показаниях, пригодных для использования в суде, но совершенно не интересно!
– Надеюсь, – сказал инспектор, – ты не станешь составлять отчет об осмотре места происшествия в таком возвышенном стиле?
– Нет, конечно, – сразу посерьезнел Беркович. – А что, есть место происшествия, которое нужно осмотреть?
Хутиэли покачал головой и склонился над бумагами.
– Нет, – пробормотал он. – И надеюсь, сегодня не будет.
Естественно, он ошибался и убедился в своей ошибке несколько минут спустя. Зазвонили сразу два телефона – у Берковича и инспектора. Сержант поднял трубку и услышал голос дежурного:
– Бери группу и выезжай, Борис! Улица Тосканини, девять-шестнадцать. Убийство.
В это время Хутиэли объяснял кому-то:
– Да, конечно, это наш лучший следователь. Не беспокойтесь, он уже выехал.
– Кто выехал? – поинтересовался Беркович, положив трубку.
– Ты, конечно! Машина ждет внизу, убийство.
– Очень лестно слышать, – сказал Беркович, быстро собираясь на выход, – что тебя называют лучшим следователем.
– Если разберешься по горячим следам, – сказал Хутиэли, – я это мнение передам начальству.
– В такую жару, – согласился сержант, – следы могут быть только горячими, это ясно…