Впрочем, по мнению Беркович, к убийству Сегаль не мог иметь отношения по простой причине: не мог же он знать заранее, что бармен вымоет бокалы! Значит, либо должен был сам предпринять какие-то действия, чтобы скрыть следы яда, либо… Либо никакого яда Сегаль в бокалы не клал. Да и зачем ему это было делать — он действительно увидел Бестера в тот вечер впервые в жизни!
Собственно говоря, оставался единственный вариант, и к концу допросов Беркович сам себя убедил в том, что иного объяснения не существует. Предстояло допросить только одного человека, но прежде сержант должен был знать точно, как давно этот человек знал Бестера. Наверняка знал, не мог не знать. Пришлось сесть за телефон, а потом еще и поездить по городу, чтобы найти нужных людей.
Вернувшись поздно вечером в управление, сержант рассказал о своих выводах инспектору, и, получив «добро», позвонил домой к Копельману и попросил врача приехать, чтобы подписать протокол допроса.
— А завтра нельзя? — недовольно спросил врач. — Я работаю в утренней смене и хотел бы…
— Всего на одну минуту! — просительно сказал Беркович. — Начальство требует, чтобы протоколы были сданы немедленно…
Через полчаса недовольный Копельман, которому пришлось некоторое время ждать в коридоре, входил в кабинет Хутиэли. Беркович сидел за своим столом, и врач, обратившись к инспектору, начал жаловаться на то, что его, занятого человека…
— Минуту, — прервал Копельмана Хутиэли. — У нас с сержантом, собственно, один вопрос: договариваясь с Бестером разыграть спектакль, вы уже знали, что отравите его, или эта идея пришла вам в голову позднее?
— Я не понимаю… — растерялся Копельман.
— Все вы понимаете, — резко сказал инспектор. — Вы были давно знакомы с Бестером. У него замечательная память, но все-таки играть вслепую в шахматы на четырех досках и ему не под силу. А отказаться он не посмел. Пришлось придумывать, как выпутаться. Не знаю, он вам предложил или вы ему… Вы с ним договорились: через какое-то время после начала игры, когда Бестер поймет, что дальше играть не может, он сделает вид, что ему плохо, вы, как врач, подтвердите, что игрок болен, и сеанс прервут без вреда для репутации вашего приятеля. Войдя в десять часов к Бестеру, вы на глазах у всех дали ему выпить таблетку якобы от желудочных болей, а на самом деле подсунули бедняге яд. Ему стало хуже, пришлось вызвать скорую… Бестер так до самой смерти и не понял, что с ним происходит.
— Что вы мелете, инспектор! — воскликнул Копельман. — Да, не буду спорить, мы с Арнольдом давно знакомы, и он действительно попросил меня разыграть эту комедию, тут вы правы. Но при чем здесь…