Пристроил корзину на пол около массивного стола. Столешница завалена пучками каких-то высушенных трав со специфическими запахами, аккуратно перевязанными в снопики. Ещё насыпаны отсортированные желтоватые и красноватые семена в разные мелкие кучки. В этот миг я попытался проверить кончиками пальцев на месте ли моя шкатулка. Вполне убедившись в наличии, нащупал предмет пальцами, то ли неловко повернулся, то ли ещё как, вытаскивая руку обратно из кармана, я зацепил ногтем и случайно вытащил и выронил ту самую заветную шкатулку наружу. Шкатулка звонко упала на пол, чем тут же привлекла внимание расторопной хозяйки избушки.
Бабка, хищно склонившись стервятником над капустой, запуская длинный нос в листья, только-только начала разбирать первую корзинку с овощами, осторожно выкладывая из неё на стол содержимое дряблыми дрожащими руками. Вылитый Кощей, чахнущий над златом. Глуховатая ведьма недовольно фыркнула, тотчас прислушалась к странному звуку за спиной, что помешал ей разбирать овощи. Обернулась и сначала поглядела на ту корзину, что я принёс, затем на меня носильщика и только потом на упавший из моих рук предмет.
Как ни в чём не бывало, я подобрал с пола шкатулку и хотел поспешно снова убрать её в карман. Однако мою руку неожиданно перехватила и остановила в воздухе обеими дряблыми руками, с обвисшей сухой кожей, старуха, что заметила и проявила при этом невероятную для её лет резвость.
— Ой! — перепугалась она. — Чего это ты прячешь от меня, милок?
Как только руки бабки отпустили, я спрятал шкатулку в карман.
— Да вот выронил я, бабушка! Это моя вещь!
— Что? Что выронил-то? Покажи!
Мне пришлось вновь извлекать шкатулку из кармана и показывать на ладони.
— Ой, какая махонькая! — старуха принялась её разглядывать и всплеснула руками. Вдруг в лице её произошло заметное изменение. Она присмотрелась и бережно провела дрожащей рукой по рисунку на крышечке шкатулки. Рисунок ей явно был хорошо знаком. Глаза налились кровью, как будто загорелись огнём. Ведьма, блеснув зрачками, даже, казалось, зло и пристально взглянула на меня, как на обладателя шкатулки. Провела кончиками длинных пальцев с висящей кожей по поверхности гладкой крышечки, как будто гладила по головке недельного котёнка и внезапно неожиданно захватила крысиную шкатулку, сжав сверху в руке так, как сжимают разве надоедливого комара.
— Отдайте шкатулку, бабушка! — забеспокоился я.
— На! Возьми! — старуха явно не желала отдавать. Она нехотя медленно протягивала вещицу назад. При этом рука заметно дрогнула, выдавая волнение.