Я поспешно выхватил шкатулку из узловатых цепких дряблых пальцев, но пальцы её сжались так, как будто она хотела со всей силы ущипнуть за руку, словно рак клешнями. Ведьма случайно царапнула длинными грязными ногтями мои пальцы.
Ссадина кровоточила.
Глаза её очень внимательно смотрели в мои глаза. Казалось, сама бездна зовёт в свои объятия. Я передёрнулся всем телом от этого жуткого взгляда.
Внимание! Ваш противник только что попытался пробить магическую защиту, установленную искином, чтобы снять блокировку на верхнем уровне! Будьте готовы!
Я взмахнул рукой и убрал сообщение, стряхнув наваждение. Дарованная защита с иммунитетом от управляющих искинов (вот в чём дело!) давала плоды.
Мне стало мерещиться, что ведьма раздваивается.
— Продай мне свою шкатулку, милок! — неожиданно вдруг произнесла низким бурчащим голосом ведьма, заглядывая, снизу вверх, в глаза. — Я слышала. Тебе деньги сейчас очень нужны? Верно? Так я помогу тебе.
— Нет! — я сглотнул, крепко зажав шкатулку в руке и пряча обратно в карман. — Спасибо, бабушка! Шкатулка мне самому позарез нужна. Так что ни за какие деньги я её продавать не стану!
— А что так, милок? Али что в ней ценного у тебя? — засомневалась ведьма.
— Я сам не знаю, — брякнул я.
— Тогда зачем она тебе? — спросила резко бабка, повысив голос. — Верно, нашёл где-нибудь? Или…?
— Она мне в наследство осталась, — и эта глупая выдумка прозвучала неубедительно.
— Врёшь, милок! — ведьма сразу раскусила мой обман. — Знаю я, чья это шкатулка! Отдай мне её! Я никому ничего не скажу. Вот что! Украл ты её, милок!
— Нет, бабуся, ошибаетесь! — запротестовал я. — Ни у кого я её не воровал. У меня моды такой никогда не было! Воровать!
— Отдай, милок! Не твоё это!
— Вот что, бабушка! — я попытался быть серьёзным. — Давайте мои деньги, и мы с вами распрощаемся навсегда! Разговор закончен!
А сам подумал. Ай да бабка! Ай да чертовка!
Старуха заметно разозлилась на эту выходку, но тотчас поменяла тактику. Даже выражение лица поменялось. Из злобной грубой презрительной старушенции, излучающей ненависть ко всему роду людскому, а в частности, ко мне, преобразилась в медоточивую, но вкрадчивую деловитую хитроватую совершенно другую пожилую женщину, не имеющую ничего общего с ведьмой. Вероятно, даже помолодела лет на десять, а может и двадцать.
— Что ты? Что ты, милок? Куда? Я тебе сделку предлагаю. Хочешь получить за шкатулку золотой?
— Нет, бабуся! Я же сказал, что не хочу продавать эту вещь. Даже за золотой! — но насторожился ещё больше. Что-то тут со шкатулкой… не того! Хитришь, — пронеслось в голове. Меня на один понт голыми руками не возьмёшь!