Обычное барачное утро. Что тут сказать? Семь часов утра. Утро застал за уборкой пола от лежащих крыс. Спинал их кое-как ногами к дверям. Это не мои. Моих ночных спасателей. Проснуться, соберут и вынесут. Пускай делят. Свои же крысы убитые собственноручно, я покидал в мешок, чтобы стащить на двор в помойную яму.
Двигаться ещё кое-как могу, но реакция дрянь. Черепашья замедленная. Сказывается провис во всех базовых характеристиках. Жизненная сила аж на 45 и это после частичного восстановления сил.
После каждой ночи, пересчитываем, кто сколько убил крыс. Хоть какое-то развлечение. Потом победители корят на протяжении следующего дня проигравших, а также хвастаются друзьям из соседних комнат барака. Например, вчера целых двадцать штук убил, а ты только пять! От кого больше пользы, от меня или от тебя? Вопрос очевиден.
Выгребная яма большая. От неё идёт страшная вонь по всему дворику. Смрад такой, что блевать хочется. Я выгрузил из мешка и пошёл назад. Никогда там не задерживался.
В комнате уже во всю Соловей спорил с Ушастым. Громкий голос Соловья, наверное, слышали и в соседних комнатках. С ним сложно не согласится, но Ушастый не спешил этого делать, так как чувствовал в своих словах правоту.
— Это я убил, а не ты! Ты даже не успел её, как следует, разглядеть! — вопил он. Повернулся, а она уже лежит!
— Я раньше её заметил!
— Не мог ты её видеть! Ты же спиной стоял!
— А почему же тогда она упала, когда я повернулся? Это такой замах сделал я!
— Ты случайно задел! Не видел ты её! Не мог видеть!
Ушастый послушно соглашался, хотя и без особого энтузиазма, так как помог-то сбить эту жирную крысу, именно, он, а Соловей лишь добил.
— Вот скажи, кто убил эту крысу я или он? — неожиданно обратился Соловей за подтверждением своих слов к Жерому, что молча тёр пальцами заспанные глаза.
— Ты Соловей! — радостно подтвердил мальчишка.
— Ну вот, а я о чём!
— Убил ты! Правильно! А помог убить я, — не спешил соглашаться Ушастый. Значит, пополам.
— Какое пополам? Убил я, значит, моя! Моих пятнадцать твоих девять! Ещё семь Жерома! Семь Павлина!
Их голоса резанули мне уши, ещё задолго до того, как я вошёл в комнату, где меня тотчас насторожила полученная из первых источников новая информация.
Над Соловьём загадочно значилось:
Имя. Антоний.
Уровень. 3-й.
Над Ушастым:
Имя. Винивит.
Уровень. 1-й.
— А эта чья? — спросил я у них, хитро щуря глаза и не подавая вида, что узнал нечто стоящее, перешагивая порог с пустым мешком. Свои вынес!