– Какой налёт и что умеете?
– У меня налёт восемнадцать часов в училище и здесь шесть часов, товарищ майор. Взлетали на Яках, отрабатывали виражи в одном квадрате, – ответил Иванов.
– Ясно. Коробочка.
– У меня, товарищ майор, двадцать часов в училище и здесь тоже шесть, – сообщил Крапивин.
– Понятно. Так, бойцы, я здесь в командировке, а это значит – временно. Но пока я тут, постараюсь научить вас летать. Про воевать – не скажу, сперва летать научитесь, учить долго, возможно, сбивать доведётся. Сегодня получите машины, и сегодня же при возможности начнём отработку совместного полёта, завтра первый боевой вылет. Посмотрим, что вы умеете.
Я остановился и, посмотрев на обоих, вставших по стойке смирно, негромко сказал, но те ловили каждое слово, и я уверен, не пропустили ни одного:
– Выпускать вас в бой с таким налётом – преступление. Не меньше ста часов должно быть, с наработкой опыта полётов в облачности и темноте. Учебные бои провести. Поэтому слушайте меня: завтра первый боевой вылет, не старайтесь никого сбить, всё равно не выйдет, ваша задача – не оторваться от моего хвоста, иначе собьют. Если группа немцев маленькая, я справлюсь сам, если большая – в героев не играем, я приказываю, и вы уходите, хоть как, сделаете вид, что сбиты, а у земли выправите самолёт и уходите. Я-то выкручусь, а вот вы – не факт. Насчёт трибунала, что вы меня бросили, я решу этот вопрос.
– Мы не трусы, товарищ майор, – тихо сказал Иванов.
– Я в этом и не сомневался. Но вспомните мои слова, когда доживёте и станете опытными лётчиками, тогда поймёте, что это такое – растить пополнение. Идём, у нас много дел.
Конечно, эти молодые сержанты вряд ли доживут до конца войны, но я действительно серьёзно собирался ими заняться, хотя бы придать уверенности в своих силах. А то такое вокруг происходит, потери огромные.
Я принял Як и проследил, как сержанты принимают свои машины. Велел час сидеть в кабинах и двигать педалями и штурвалом, делая повторно то же, что они делают в воздухе. То есть отработку. Потом мы учили карты окрестностей. Ну а после обеда, неплохого к слову, мы с разрешения дежурного по полётам поднялись в воздух и стали набирать высоту. У меня машина радиофицирована, я незаметно от механика с ней поработал, шум практически пропал, слышимость отличная, а вот у ведомых стояли только приёмники, но связь проверена. Да, машина генеральская неплоха, а вот сержантам выдали рухлядь. Если это лучшее из восстановленного, то что остальное? Ночь перед первым боевым заданием поработаю с ними, доведу до приемлемого состояния.