Немецкий офицер лежал за железными бочками и вел переговоры с Наташей Канашовой.
— Девушка, выходите из своего дзота. Давайте знакомиться. Серьезно, я наш…
Канашову стали одолевать сомнения. Больно уж чисто говорит этот немец по-русски и «окает»…
— Пусть бросит тебе свой пистолет, — подсказала Ляна.
Наташа предложила незнакомцу сделать это, и он швырнул ей свой пистолет.
— Только не хитри, — предупредила Наташа. — Если даже у тебя есть другой пистолет — нас двое. Не я, так моя подруга расправится с тобой. Верно, Ляна?
В ответ из норы послышалось:
— Да, конечно.
Лежащий за бочками рассмеялся.
— Да вас тут бабий взвод, а одного испугались.
— Надо — и рота будет, — ответила Наташа. Она выскочила и, схватив с земли пистолет, приказала: — Встать, руки вверх!
Среднего роста плотный коренастый мужчина не спеша поднял руки кверху. Ветер растрепал его русые волосы.
— Ну и девки! До чего смелые: на русской земле русского летчика в плен забрали.
— Девки в деревне семечки лузгают, с парнями гуляют, — оборвала Наташа, — а мы тебе не девки, а солдаты. Снимай мундир и бросай тут, — приказала Наташа. — Веди меня к самолету.
— Это зачем снимать? Тут и без того холодище. Так и простыть недолго.
— Снимай без разговоров! — прикрикнула Наташа.
Он убрал волосы, мешавшие ему видеть, поспешно снял немецкий мундир. На нем была гимнастерка советского летчика, и тут подруги увидели порванный левый рукав с пятнами свежесочившейся крови.
— Твоя работа, — кивнул он Наташе. Карие его глаза улыбались, и чем-то неуловимым он напомнил ей Сашу Миронова. — Хорошо, что еще не умеешь стрелять как следует, а то бы ни за здорово живешь отправила на тот свет.
— Сам виноват. Надел немецкий мундир.
— Снял с убитого в лесу фрица. Холодно. Погодка не поймешь — ни зима, ни осень…
— Ладно, после будешь оправдываться. Пошли быстрее. Если обманул — запомни: не жить тебе.
И они направились в глубь леса. Он — впереди, она конвоировала его сзади.
…Не прошло и часа, как недавние враги возвратились из леса, по-товарищески улыбаясь.
Ляна лежала, раскинув руки. Рядом с разжатой рукой — пистолет. «Что случилось? Покончила с собой?» Наташа подняла ее голову и услышала слабый вздох, а затем стон. «Она в обмороке», — догадалась Канашова.