А рядом Красночуб, будто ученик, зубрящий трудный урок, продолжал бубнить:
Тебя жалеть я не умею,
И крест свой бережно несу…
Тут Канашову изменила его обычная выдержка.
— Хватит, лейтенант, замолчите! Не тяните за душу.
Аленцова гладила его жесткие, пропыленные и влажные от пота волосы и, обдавая горячим дыханием, шептала:
— Не надо, Михаил. Возьми себя в руки. Ты же можешь, я верю: ты сильный. Все будет хорошо…
У Канашова от ее ласки и простых, но проникновенных слов отлегло от сердца. Он поглядел на карту, тяжело вздохнул и поднялся, поправляя снаряжение. Поманил пальцем к себе Красночуба. И вот уже адъютант, прихрамывая, побежал с его приказом к командирам.
И снова запылила дорога от тысячи ног. Дивизия продолжала отступление на восток.
Чем ближе подходили к Дону, тем все чаще попадались им бойцы из подразделений и частей, разбитых в боях, беженцы с детьми и домашним скарбом, скотом.
«„Опять, как в годы…“ — невольно вспомнил строку из стихотворения Канашов. — Опять, как в 1941 году… Неужели опять все повторится? Не должно повториться. И мы другие, и немцы не те. Техники у нас побольше стало, чем в 1941 году. Не может быть, чтобы мы не остановили немцев…» И вместе с тем тревожное беспокойство охватывало Канашова, когда он вспоминал сегодняшний разговор со знакомым полковником — представителем Юго-Западного фронта в Ставке верховного главнокомандования. Он возвращался из-под Харькова, где немцы окружили и отрезали несколько наших армий. Их ожидала тяжелая судьба — выходить из окружения, когда немецкие передовые части уже достигли реки Дон. «Как же это произошло?» И снова закралась в сердце тревога. Надо как можно быстрее отводить дивизию за Дон и занимать оборонительный рубеж.
Мысли Канашова прервал подъехавший на коне Красночуб.
— Товарищ полковник, к вам хочет обратиться младший лейтенант.
— Чего ему от меня надо?
— Говорит, по личному вопросу.
— Откуда он? Нашей дивизии?
— Нет, я его никогда у нас не видел.
— Давай его сюда.
Красночуб ускакал и вскоре вернулся с Евгением Мироновым: Канашов поглядел на высокого стройного младшего лейтенанта с молодым, ребячьим лицом. Что-то знакомое уловил он в чертах этого юного командира.
— Младший лейтенант Миронов. Прибыл для прохождения дальнейшей службы…
Губы комдива слегка тронула улыбка. Он вспомнил, как накануне войны к нему в полк вот так же прибыл Миронов-старший. Такой же застенчивый и так же смущался. Комдив протянул ему руку, поздоровался.
— Откуда, младший лейтенант?
— С армейских курсов. Насилу дивизию нашу разыскал.
«Ишь ты, какой орел, нашу дивизию, — подумал Канашов. — Куда же его назначить? Еще совсем мальчишка».