— Нет, никуда не поеду, товарищ Шаронов. Здесь родилась и помирать тут вместе с детьми буду. Я ведь тоже на рытье окопов хожу, только через день. А может, и для армии буду полезна чем. Раненых обстираю, накормлю, если надо, и перевязку смогу сделать.
— Ну что ж, хорошо… Простите, как ваше имя-отчество?
— Пелагея Ивановна Махоркина.
— Если помощь какая нужна, приходите. Может, детей надумаете эвакуировать за Волгу, поможем. Трудно вам с тремя.
— Всем, товарищ секретарь, сейчас трудно, не мне одной. Немцев бы только в Сталинград не пустили.
«Вот она, простая русская женщина, настоящая патриотка родной земли! А сколько за последние недели умоталось разных шкурников! Ведь были такие, что даже партбилеты бросали. Вот когда наступила настоящая проверка человека. Что еще покажет она, когда враг подойдет к городу?…»
Махоркина вышла, но тут же появилась секретарша. Она поглядела строго на часы (было десять вечера) и сказала:
— Алексей Федорович, немедленно отправляйтесь домой. Вы не обедали и не ужинали…
Шаронов протер носовым платком усталые красноватые глаза.
— Все так, Мария Федоровна. Ко мне есть кто? Секретарша не утаила, что его ждал какой-то военный.
— Давайте, давайте, пусть зайдет…
— Да надо же вам отдыхать когда-нибудь, Алексей Федорович! Одолевают вас эти военные…
Дверь раскрылась, и на пороге появился Федор Шаронов. Помятое, осунувшееся лицо сразу бросилось в глаза Алексея, Они постояли молча и шагнули навстречу друг другу, обнялись. Алексей почувствовал, как теплые капли пощекотали ему щеку и шею.
— Федор! Федор! Ты это что? — Он увидел, как у младшего брата покривились и дрогнули губы, глаза его заблестели от радости.
— Радость у меня, Алексей, великая… В партии я остался. Доверяет мне партия.
— Тебя исключали? За что?
Шаронов-младший махнул рукой.
— Долгая песня… Судьбу благодарю, что у меня командир такой: до члена Военного совета фронта дошел. Дивизию ему приказали сдать одному выскочке — Быстрову. Мой командир — к начальнику отдела кадров фронта: так и так, мол, рекомендую ветерана, воспитанника дивизии Бурунова: он у нас до войны был замполитом батальона, а за войну до командира полка вырос. Начальник кадров ни в какую. И даже насмехаться над нашим Канашовым стал. «Был у нас, — говорит, — тут один начальник-чудак. Сам лысый, маленького росточка и давай себе командный состав по этому принципу подбирать. Вот и вы хотите утвердить в дивизии какую-то свою династию». Ну, Канашов не из тех, кого легко уговорить можно. Он спорить стал. И вот товарищ Хрущев поддержал его. Назначили командовать дивизией Бурунова.