Канашовой и Талановой, уставшим и обессиленным погоней, преградил путь обрывистый карьер. Еще мгновенье — и они сорвались бы, но будто чья-то добрая рука удержала обеих вовремя. В карьере когда-то брали песок. Повсюду черные норы. Ветер заботливо настелил в них опавшие листья. Сухо и мягко в таком убежище, но дождь продолжал моросить. Наташа забросала яму снаружи хворостом. «Надо дождаться утра». Влезла, поправила маскировку, легла рядом с Ляной. Она покрыта тяжелой и мокрой шинелью и дрожит так, что слышно, как стучат зубы. Что же делать дальше? Ведь Ляне надо как можно скорее оказать медицинскую помощь, а у них ничего нет. Придется завтра на рассвете идти в деревню. Может, удастся разыскать медикаменты и упросить какую-нибудь местную женщину взять Ляну к себе до выздоровления. А самой как быть?
Надо ждать, пока оправится от ранения Ляна, и вместе попытаться перейти линию фронта. Страшно одной. Кругом немцы. При этой мысли становится еще холодней. Но вскоре усталость берет свое. И вот Наташа, забывшись, засыпает, будто погружается медленно в теплую, приятную воду.
Просыпается от легкого толчка в бок.
— Кто-то идет, — жарко шепчет Ляна. — Может, это наши? Сил моих нет. Жжет внутри. Хочу пить.
Спросонья Наташа плохо соображает. Голова кружится от усталости и простуды. Сквозь плотную стену деревьев медленно сочится рассвет.
Да, Ляна не ошиблась. Недалеко кто-то ходит. В лесу хрустит сушняк. Дождь перестал. Сырой воздух пахнет подгнившими яблоками и сосновой смолой.
Наташа пошарила в кармане шинели. Пистолета нет.
Должно быть, она его потеряла, когда тащила Ляну. Тут же она обнаружила, что хворост, которым вчера старательно закрыла вход в нору, сполз и рассыпался. «Сам или неосторожно столкнул, кто-то из нас во сне?» Наташа пристально всматривалась в незнакомую местность. Неподалеку в кустах лежали в яме две железные бочки. Ночью она их приняла за большие камни. Опять послышались чьи-то осторожные шаги, захрустели опавшие ветки.
Наташа почувствовала, как Ляна коснулась ее руки чем-то холодным. От неожиданности Наташа вздрогнула. Это Лянин пистолет. К яме приближался немецкий офицер. Форма на нем сидела мешковато. Руки он держал в карманах и, торопливо оглядываясь, шел по направлению к ним.
Наташа ощутила, будто ком застрял в горле, не хватало воздуха. «Конечно, он следил и теперь хочет взять нас в плен. Надо бежать, спасаться…» Она вскочила, разбросав остатки хвороста, но услышала протяжный стон Ляны, от которого защемило сердце. Немец испугался, шарахнулся к бочкам, фуражка свалилась на землю.