Внезапно раздался громкий трезвон колокола, и на этом примерка закончилась. Послушница собрала ненужные велоны и исчезла.
– Вставайте! – сказала сестра Жозефина.
Люси поднялась, ее вдруг охватило смятение.
– Что я должна делать? – нервозно спросила она.
– Ничего особенного, – снисходительно ответила монахиня. – Все просто во время постулата – совсем не так, как в новициате. Преклоните колени у скамеечки для молитв и спойте «Магнификат» – очень красиво. Да, для вас это будет несложно.
Она ободряюще подняла палец, вновь взяла Люси за руку, и в сопровождении Мари-Эммануэль – на сей раз ключ был у нее – они покинули комнату, прошли по очередному отполированному до блеска коридору и остановились у двойных дверей.
– Это церковь, – внушительно произнесла сестра Жозефина, поднося палец к губам, с которых не успела слететь улыбка.
Они вошли в заднюю часть храма. Люси медленно подняла глаза, которые до того момента были опущены от усталости и странного волнения. Постепенно выражение растерянности в ее глазах сменилось нежным сиянием. Путешествие, новизна этого места, формальности гостиных – все было моментально забыто. Красота церкви потрясала. Вытянутый в длину высокий неф, обшитые потемневшим деревом стены, сводчатый потолок, усеянный звездами, как далекое небо, и в это время дня почти невидимый. Освещенная лишь свечами в алтаре и свечой с каждой стороны молитвенной скамейки, стоящей перед алтарной преградой, церковь казалась погруженной в задумчивый таинственный покой.
Небольшой алтарь был сделан из белого мрамора и помещался в полукружье, образованном пятью витражными окнами, в тот момент темными. Увенчанный большим распятием, алтарь, казалось, намного возвышается над пятью мраморными ступенями, отделявшими его от уровня пола. Мерцали свечи, бросая мягкий отсвет на латунные дверцы дарохранительницы и букеты бледных поникших цветов по обе стороны от нее. Вдоль стен смутно угадывались кальварии, и неясно видны были темные фигуры монахинь, коленопреклоненных в этой тишине, которая нигде так явственно не ощущается, как в монастырской церкви. Этот покой затопил сердце Люси восхитительным ощущением умиротворенности и радости.
По знаку она прошла вперед, опустилась на колени на скамеечку, пытаясь припомнить и произнести какую-нибудь молитву. Но не смогла. В голове проносились волнующие мысли о том, что наконец она здесь, в общине благочестивых женщин, – она, прожившая в миру всю жизнь, и так недостойно. Ныне она предлагает себя, предлагает то, что осталось от ее никчемного существования, своему Создателю. Какое блаженство быть в этом совершенном Божьем доме, где она найдет сострадание, милосердие и покой! Ее глаза наполнились жгучими слезами.