— Копеечная щепетильность! Разве вчера была лучшая погода? Сейчас солнышка ждать не приходится!
Даже майор Хромов, человек осторожный, сдвинул щетки-брови, вынул изо рта трубку-коротышку и сделал протестующий жест:
— Степан Федорович, вы меня удивляете.
В смотровые щели совсем ничего не видно. Командиры танков легли сверху на броню, взмахами рук сигнализировали механикам-водителям. Машины шли осторожно, почти на ощупь.
Вой снежной бури сыграл положительную роль: противник не слышал шума моторов.
Маляров сообщает по радио, что подходит к юго-западной окраине села. Подтягиваю отстающие танки и отдаю общую для всех подразделений команду: «Атаковать!»
Разведывательные данные Василия Причепы помогли быстро уничтожить почти все противотанковые средства противника. Деревня занята без потерь.
Пурга не унимается, но жители Браженцев оставили свои убежища и выбегают к нам. Группа ребятишек, растолкав локтями взрослых, протискивается к танкам.
— Дяди военные, — тоненьким голоском обращается к нам девочка лет семи, — вы всегда-всегда будете с нами? Никуда не уйдете?
— Уйдем, — взял ее на руки командир роты Горбунов. — Вот сейчас машины свои покормим и уйдем.
— А фашисты? — испуганно посмотрела на него девочка.
— Фашистов на советской земле больше никогда не будет. Конец им, понятно?
Девочка кивнула головой, вытерла рукавом мокрое от снега лицо:
— Капут им, да? А куда вы поедете?
— В Берлин. Там главный фашист Гитлер живет.
— А меня один фашист сапогом в живот ударил. Я маме плакать помогала, когда он нашу корову забирал. Он маму ударил, потом меня.
Горбунов поцеловал девочку. Назвал ее умницей, заявил, что отомстит тому фашисту, который коров забирает и маленьких детей сапогом в животы бьет.
— Вы его знаете?
— Они все такие.
Со всех сторон посыпались жалобы на оккупантов. И вдруг сквозь толпу ребятишек пробивается запыхавшийся паренек-оборвыш. Ищет кого-то глазами, бросается ко мне:
— Папа! Мне дядя Маляров сказал, что ты здесь.
— Во-лодь-ка! Сын!
Я прижимаю его к груди. Худенькое тело мальчика дрожит.
— Ладно, Володька, успокойся. Будь мужчиной, — говорю ему, а сам креплюсь, чтобы подчиненные не заметили моей слабости. — Как же ты, растяпа, от мамы отстал?
Володька обиделся, надул губы и, осуждающе покачивая головой, ответил:
— Никакой не растяпа. Просто я прятался. Меня фрицы специально искали. Они говорили, что я сын Героя Советского Союза. Мы с дедушкой в лесу в яме прятались. Четыре месяца.
Сердце мое защемило. Что творится?! Тринадцатилетнего парнишку гитлеровцы преследовали, как преступника. Четыре месяца он находился на холоде, на дне сырой, темной ямы!