Смысл переговоров депутата и ополченцев сводился к следующему:
— А я им говорил, чтобы с Донбассом не шутили.
— Ну, вы уж их там как-то вразумите. Донесите наши требования.
Побродив еще по коридорам, в которых тоже росли баррикады, загораживались ящиками и выломанными дверями окна, я отправился в редакцию. Наша газета была независима на тот момент, насколько это вообще возможно. Политические силы присылали свои материалы, и мы печатали статьи диаметрально противоположные. Нам звонили читатели. Одни говорили, что мы продались Путину, другие — что не будут нас больше читать, так как мы напечатали материал Юлии Тимошенко. В общем, присутствовал плюрализм мнений, а газета могла жить и развиваться дальше, платить зарплату сотрудникам.
Теперь я каждый день ездил в первую очередь не в редакцию, а к зданию СБУ. Это место превратилось в кузницу новостей, основные события в городе происходили здесь. Выдвигались требования о федерализации. Луганск посещали киевские политики, но на самом деле не было сделано ничего, чтобы реально договориться с Донбассом и найти приемлемый выход. Эти визиты ничем не кончались и делались для того, чтобы потом сказать: «Ну, мы пытались». Скорее всего, в киевских кабинетах велись подсчеты вероятных доходов от будущей войны, а жертвы в расчет не брались.
* * *
Через товарищей мне удалось договориться об интервью с Алексеем Мозговым — одним из лидеров общественного мнения, так сказать. Он только формировал свое «Народное ополчение Луганщины» и еще не стал легендарным для многих комбригом «Призрака». Да и самой бригады тоже еще не было. Мне дали контакты Сан Саныча, который позже станет известен как Бэтмен. Я созвонился и подошел к управлению горгаза, которое располагается напротив, через дорогу от СБУ. Пришлось подождать. На входе стояли молодые парни в камуфляже, охраняли. На площадке перед зданием люди постарше совещались, решали насущные вопросы. Мы говорили с Сан Санычем, он высказывал свою точку зрения на объективное освещение в прессе происходящих событий, так как из местных СМИ большинство стало не на сторону жителей города.
Когда Мозговой освободился, меня пропустили в небольшую комнату, интерьера которой не помню. Кажется, она была укреплена мешками с песком, на столе спала радиоаппаратура.
— Расскажите про вашу организацию, как она называется, сколько существует? — задал я стандартный вопрос, чтобы завязать разговор.
— Организация «Народное ополчение Луганщины» была создана на базе «Молодой гвардии». Мы находились тогда еще в палатках возле памятника Шевченко, вели политическую работу, просветительную, общались с населением города и области, устраивали митинги. Но когда увидели, что одними митингами уже ничего не изменишь, решили создать «Народное ополчение Луганщины». Сейчас оно практически сформировано, к нам прибывают люди из нашей области, а также других регионов. Цели и задачи «Народного ополчения» такие же, как и у всего остального народа, — освобождения от той грязи, которая собралась за 23 года. Мы против фашизма, да. Но кроме него у нас немало врагов сидит по кабинетам и провластным структурам.