— Тогда к делу.
— Хармс и Введенский. Синонимы, группы, творческие объединения? Таков наш вопрос, на кону город и все территории, которые к нему прилагаются.
— Так, отказ от традиционных форм, поэтика абсурда, детские писатели, что ещё? Могу почитать кое-что.
— Не надо, мы не дураки.
— Тогда всё.
— А в какой общеизвестной группе они состояли?
— Была какая-то, сейчас почему-то не помню, но разве это важно? Посмотрите в сети, минутное дело.
— Волхонь просила Петьку, в сети пусто.
— Петрухе можно доверять кнопки, но я всё-таки проверю, — он вышел и вскоре вернулся. — Ничего нет.
— Сегодня ночью зло и беспамятство победили, ты знаешь где, — сказал Ладо, — и слово начисто исчезло, но ведь оно было, мы все его знали, и это только начало, час дня. И потому я и По просим тебя, найди всех, кого выйдет, и отправь их ко мне на Мойку, встречаемся там после семи, и сам приходи. Мы к Белову в Эрмитаж, до него как всегда не дозвониться. Да, чуть не забыл, Дашка приехала из Москвы, гостит сейчас у меня.
Это был убийственный козырь, брошенный на стол в последний момент небрежной, холодной шулерской рукой. Все из оставшихся свидетелей знали, что Дашка — студенческая любовь Константы тех времён, когда он ещё учился в Москве в Мориса Тореза. Мы с Ладо поспешно ретировались в парадное.
— До вечера. Зови всех, мы дальше.
Когда мы добрались к Белову, было уже три часа. Белов редко находился в одной комнате со своим телефоном, тот всегда оставался там, где он был, но только что вышел. Это иррациональное, объяснить невозможно. И вот его маленькая корсиканская фигура появилась во внутреннем дворе и с удовлетворением окинула взглядом стремящихся прикоснуться к Эрмитажу туристов. Легко отсеяв радостную публику от двух мнущихся фигур, он победоносно вскинул руку и направился к нам.
— По! Как ты? Давно не заходил. Ладо, привет дорогой. Что привело? Ведь не праздное любопытство?
— Ты нам нужен сегодня вечером, — отозвался Ладо. — Ты не дашь нам скатиться во мрак. Мы сегодня после семи собираемся у меня на Мойке. Будут все, кого найдём, Константа занимается обзвоном. Знаю, как ты относишься к моему непритязательному хобби, но сегодня под куполом всё пошло не как обычно. Сегодня есть последствия. Исчезло слово. Начисто. Мы проверили и перепроверили, и это так, но для тебя мы можем разыграть сценку исчезновения ещё раз.
— Любопытно, у меня пять минут, больше не могу сейчас.
— Мы уложимся в три. Вопрос: в какую группу, творческое объединение входили Хармс, Введенский, Бахтерев, Заболоцкий?
— Думаю, что сдаюсь, — почти не раздумывая, ответил Белов, — сейчас не помню, но в своё оправдание могу перечислить вам декабристов. В чём подвох?