К группе разрушаемых погребальных и поселенческих памятников вплотную примыкает «клад», найденный «любителями металлопоиска» в 2013 г. на территории Стругокрасненского района. По информации, опубликованной в сборнике материалов конференции «Эпоха викингов в Восточной Европе в памятниках нумизматики VIII—XI вв.», проводившейся в Старой Ладоге весной 2015 г., к северо-западу от дер. Пятчино был обнаружен «клад», содержавший средневековые женские украшения и западноевропейские серебряные монеты (Михельсон, Тростьянский, 2015). В статье проанализирована монетная часть клада, однако, непосредственно обстоятельствам находки уделено крайне мало внимания. Отсутствие информации о взаимном расположении монет и украшений в момент находки (в статье приводится лишь одна фотография довольно низкого качества) и описания найденных вместе с монетами вещей, наличие в «кладе» стеклянных бус и шейной гривны, большое число монет, превращённых в подвески, — всё это заставляет относиться к данной находке с большой осторожностью. Весьма возможно, что данный «клад» есть ни что иное как разрушенное погребение, собранные воедино вещи из которого и были интерпретированы находчиками как умышленно спрятанное «сокровище» — «клад». В любом случае, данная находка наглядно демонстрирует как в результате «труда» неспециалиста утрачена значительная часть важной исторической информации, что не позволяет в дальнейшем объективно ввести предметы в научный оборот и использовать их в историческом исследовании.
Подводя итоги, можно отметить, что начало археологического изучения территории бассейна Верхнего и Среднего течения реки Плюссы в значительной степени связано с близостью столицы и дачным освоением её дальних окрестностей в третьей четверти XIX — начале XX столетия. Этот период до сих пор остаётся самым представительным по количеству раскопанных древнерусских погребальных памятников и «добытых раскопкой» находок. В то же время интерес к исследованиям оставался полулюбительским и характеризуется избирательным вниманием «раскопщиков» к истории и археологии окрестностей тех деревень или имений, где они жили или отдыхали летом с семьёй. Иногда такой интерес перерастал в целые «научные программы» по изучению тех или иных местностей, в отдельных случаях «раскопщики-интересанты» становились профессиональными археологами, каковыми можно считать, например, В. Н. Глазова и К. Д. Трофимова.
В результате работ конца XIX — начала ХХ столетия был собран значительный объём сведений об археологических памятниках района, часть информации была проверена в конце 1920-х гг. Собранные сведения не утратили своей актуальности до сих пор, послужив основой для организации разведочных обследований второй половины ХХ в.