Она громко позвала Генри Пайка, и его лицо тут же появилось над изгородью, окаймлявшей сад.
— Генри, сбегай, пожалуйста, в трактир «Долговязый парень», — попросила она.
Генри улыбнулся и кивнул. В вечерней тишине были отчетливо слышны его шаги.
— Колеса внутри колес, — загадочно обронила миссис Брэдли.
Она посмотрела на главного констебля. Тот вытянулся в длинном кресле, поставив ноги на мягкую подушку, прилагавшуюся ко всем креслам в доме, и, судя по всему, дремал с полуоткрытым ртом. Миссис Брэдли понизила голос.
— В поисках убийцы главная проблема в том, что выбор подозреваемых слишком велик, — заметила она.
— Сколько человек, по-вашему, имели мотив для этого убийства? — спросил Джонс.
Миссис Брэдли достала из своего объемистого кармана карандаш и записную книжку, но Джонс добавил:
— Хотя, говоря по совести, я не понимаю, зачем идти дальше, если у нас есть миссис Пэшен. Тут вам и возможность, и мотив, и фальшивое алиби, и, если угодно, подходящий темперамент.
— Темперамент, — повторила миссис Брэдли. — Вы правы, друг мой. Как хорошие психологи, мы обязаны учитывать данный фактор. Темперамент преступника — неисчерпаемая тема. Он есть у вас, у меня, у викария. Он есть у миссис Теббаттс и у доктора Мортмэйна. Как вы считаете, сколько людей в Саксон-Уолл способны на убийство?
Джонс рассмеялся и пожал плечами.
— А зачем включать нас и доктора? — поинтересовался он. — Мы-то ведь не входим в число подозреваемых?
— Нет, — ответила миссис Брэдли, состроив зверскую гримасу.
— Тогда кто остается? Мне больше никто не приходит в голову.
— Например, мы можем рассмотреть кандидатуры сестер Харпер и Фиби, — предложила она, подалась вперед и постучала по колену Джонса серебряным карандашом. — Было бы неплохо побеседовать с ними.
— Их уже допрашивали.
— Полиция — да. Но не я. Я лишь позволила мисс Фиби болтать все, что ей придет в голову.
— А допрос полицейских, по-вашему, ничего не значит? Они умеют выколачивать информацию, уж поверьте. Попадись вы хоть раз к ним в лапы, вы бы сразу это поняли.
— Я уже была под арестом, — сообщила миссис Брэдли, мило улыбнувшись.
— За что? — удивился писатель. — За неуважение к суду?
Миссис Брэдли погладила рукав кофты, которую собственноручно связала из пряжи пяти фиолетовых оттенков (причем два заметно отличались от других), и ностальгически вздохнула.
— За убийство, — скромно ответила она.
— Господи, ну конечно! Я помню. Но вы ведь этого не совершали?
— Совершала.
Джонса застонал.
— Но хоть не вы убили того человека в Неот-Хаусе, правда?
— Нет, друг мой. Вы еще не забыли про Теббаттсов, мать и сына?