Обед удался на славу. Обсуждали разные интересные моменты путешествия. В разгар обеда Кеннет вспомнил гадюк. Миссис Брэдли пошла вместе с ним их кормить. После чего ключ от ящика вернулся к сэру Рудри, и все пошли прогуляться по улицам города, кроме мальчиков, которых уложили спать, и сэра Рудри, который остался в доме за ними присматривать.
В хорошем расположении духа — потому что страх перед будущим начал придавать ему странную жалкую терпимость к настоящему, каким бы оно ни было, — он прочел им первые три главы детективного романа, одолженного ему миссис Брэдли. Сама владелица книги, двигаясь рядом с его женой к храму Зевса Олимпийца, описывала путешествие с несколько иной точки зрения, отличной от той, что звучала за столом.
— Моя дорогая, он, видимо, с ума сошел! — воскликнула Мэри Хопкинсон. — Что же нам делать? Ты действительно считаешь, что Армстронг сделал эти идиотские снимки? Понимаешь, это все было бы не важно, если бы бедняжка Рудри не был так жестоко подставлен в той истории с Александром Карри и Аполлоном. Но после нее эти смехотворные фотографии его прикончат! Почему он вообще так сыграл на руку Армстронгу? Беатрис, придумай что-нибудь! Может быть, мы можем завладеть этими пластинками, или негативами, или как они там называются? Боже мой, если бы Диш был бывший взломщик, а не бывший моряк! Насколько сейчас это было бы полезнее!
— Главное, — сказала миссис Брэдли, — убедить Рудри не поддаваться на шантаж. Убедить его бросить вызов — пусть этот молодой человек публикует фотографии. А потом убедить его выдать всю эту историю за шутку. Это единственный выход, который я вижу из этого хаоса.
— За шутку? — в глубокой задумчивости переспросила Мэри Хопкинсон. — Ты думаешь, это можно было бы сделать? Жаль, что мы не знаем точно, что это за фотографии. Кроме того, сфотографировать Иакха он бы не мог. Он же и был Иакхом, ты говорила? Рудри его выбрал за то, что он похож на греческого бога! И так оно и есть, во многих смыслах.
— «Мы для богов — что для мальчишек мухи: нас мучить — им забава»[12], — кивнула миссис Брэдли. — А что до его безумия, я всерьез думаю, что оно излечилось страхом. И Александр Карри, когда я объяснила ему состояние Рудри, повел себя изумительно хорошо.
— Он когда-то был хорошим человеком. Рудри одно время был от него без ума. Ты правда думаешь, будто все поверят, что это была шутка, Беатрис? Не будут ли люди думать худшее?
— Что ты называешь худшим, дитя мое? Сообщи мне.
— Что фотографии были сделаны не для розыгрыша Александра Карри, а для обмана всего научного мира?