— Так вы уже все решили, значит?
— Не совсем еще, — ответил тот. — Могу я на самом деле пойти с вами в музей?
— Думаю, что да, если хотите.
— Вообще-то я хотел. Кстати, Гелерт, вы случайно не видели какие-нибудь фотографии Армстронга?
— Они еще не напечатаны.
— Он вам их покажет?
— Не те, что вы имеете в виду.
— Гелерт, что у него за игра? Шантаж?
— О да, я так полагаю. Во всяком случае, отец на это напрашивается. Кстати, в Эфес я не еду.
— Не едете? Не может быть. Вы должны.
— Нет, мне это не нужно. Я с Армстронгом больше никуда не поеду. Тот идиот, которого я пырнул вчера… вы, наверное, подумали, что я с ума сошел?
— Нет, я отлично вас понимаю. Все эти греки с ножами ходят. Я видел, как они в забегаловках дерутся.
— Не знал, что вы ходок по забегаловкам.
— Ну, надо же видеть жизнь города?
— Я бы не подумал, что вы так считаете. Ну, в общем, когда я ударил этого болвана, на самом деле хотел ударить Армстронга.
— Да, я понимаю. У меня бывало такое чувство к людям. Помню, как срубил однажды деревце где-то лет в восемь. А на самом деле это была моя тетка.
— Боже мой! Джордж Вашингтон собственной персоной!
— И да, и нет. — Он улыбнулся. — Мне много случалось врать, если вы это имеете в виду. — Он встал. — Ну, что ж, поедем? Знаете, — вдруг добавил он, — беда с этими фотографиями Армстронга, как я ее понимаю, не та, что люди подумают, будто все трюки сфальсифицированы. Ну, мы-то это знаем. Беда в том, что люди могут подумать, что они реальны. Что мы действительно заставили явиться к нам в Элефсине настоящего Иакха и что Асклепий действительно посылал змей вылечить больных в Эпидавре.
— А Микены? Там ничего не случилось. Отец перестал заниматься фальсификацией, и там он только и сделал, что спрятал кусок золота — тот, который нашел Диш. Я надеюсь, о вашей вещи узнают. Вы думаете, ее взял Армстронг? И я так думаю. Он даже мне ее показывал — я думаю, это была ваша, и спрашивал меня, подлинная ли она. Почему вы тогда не разоблачили негодяя и не забрали ее?
Дик кивнул, потом сказал:
— Да, но история с мальчишками и этим чертовым ножом? И что было с коровой? В этой истории со старой несчастной коровой я почуял что-то очень зловещее.
— Глупая и грязная жестокость Армстронга, ничего больше.
— Да, но вы же понимаете, Гелерт, что он эту корову убить не мог?
— С чего вы взяли?
— Не знаю, здравый смысл подсказывает. — Он посмотрел беспомощно, потом добавил: — Просто чувствую. Смысла нет. Он ничего не знает про такие вещи. Корова убита правильно — в смысле, ритуально. И это не могли сделать люди, уехавшие в Коринф. А сэр Рудри не поехал.