— Но ведь все это, Диш, решительно противозаконно!
— В Англии, мэм, — тут я не спорю. Я бы такое не стал проделывать, где Скотленд-Ярд. Но здесь все иначе.
— Я действительно не понимаю, почему?
— Да, мэм. Это нелегко объяснить.
Он почтительно стоял в стойке «вольно», скромно глядя вдаль, на север, к Дельфам, с их горными пещерами и лиловыми и пурпурными вершинами. Далее простирались снеговые склоны божественного Парнаса и Федриада, сияющие пики, глядящие на древнее святилище Аполлона.
4
Подозреваемые (если Диш говорил правду) принадлежали к семье Хопкинсон. Потому что ни для кого другого Диш не пошел бы на тот риск, которому подвергся, вынося тело из дома, и миссис Брэдли это отлично понимала. Может быть, все в этом участвовали. Она решила, что нужно чуть более пристально разобраться с днем и часом убийства и выяснить, кто в этот момент был дома. Она постаралась припомнить, что делала в тот момент — если это действительно случилось в портике.
Перелистав дневник, она нашла дни, проведенные в Афинах перед отъездом в Эфес, и при этом открыла запись, от которой моргнула. Перечитала ее еще раз.
Четверг. Ужин в отеле «Великобритания», где также провели ночь. В доме прочищали канализацию.
Пятница. По-прежнему в отеле. Новостей о канализации нет.
Суббота. Вернулись домой к ланчу, канализация прошла санитарную инспекцию.
Она снова тщательно это перечитала. Сомнений не было. Канализацию никто даже и не трогал. Это было в четверг, после чая, когда она веселилась с чехословацкими профессорами и их женами. Армстронга заманили в дом и хладнокровно убили. Значит, смерть его была спланирована, а не случайна.
Это она все время знала.
Она снова пошла к Мэри Хопкинсон.
— Кто из гостей был на чае во вторник, перед нашим отъездом в Эфес?
— На чае? А разве тебя не было?
Крупная растрепанная хозяйка дома нахмурилась, вспоминая.
— Я уходила тогда. Ты помнишь день, когда чистили канализацию?
— Помню, да. Конечно, помню. Это не в канализации было дело, Беатрис. В трупе.
— До этого я додумалась. Диш мне почти все рассказал.
— Я не буду ничего добавлять к его рассказу. Не считаю, что честно обременять тебя этим знанием. Я серьезно, Беатрис, обычно я рада с тобой всем делиться.
— Да, понимаю. Это был член семьи, конечно же?
— Да, это был член семьи. Лучше прими как данность, что это сделала я. Я способна убить.
— Но не спланировать убийство. А оно было запланировано. Трудно было бы ожидать от Провидения, что человек, столь яростно ненавидимый, будет убит случайно. И я знаю, что это не Рудри.
— Да, ты это говорила. Но откуда ты знаешь?