Миссис Брэдли кивнула.
— Я выдержал искушение и прогнал ее прочь, — добавил он.
Викарий невидящим взглядом уставился в дальний угол комнаты, где после полудня стояла густая тень. Потом произнес с каким-то извращенным удовольствием, не ускользнувшим от внимания миссис Брэдли, которая следила за каждым его словом:
— Жаль, что она носит грубую и некрасивую одежду. Говорят, когда-то она была любовницей Миддлтона. — Он хихикнул. — Не представляю, правда, причем тут перья.
— Нао — японец, и к тому же проницательный. Кроме того, вы выбрали летний домик, — заметила миссис Брэдли, будто это могло служить каким-то объяснением.
Викарий в замешательстве посмотрел на нее.
— Я их туда не вешал, — буркнул он. — Я на них наткнулся, и меня это испугало.
— О, разумеется, это вы повесили их на дверь, — мягко возразила она. — Сразу после того, как отбили атаку миссис Пэшен и выгнали ее из дома. Мистер Джонс догадался о том, что произошло. И я тоже. Это можно назвать, — со смешком добавила она, — почти идеальным выражением ваших эмоций. Визуальный символизм.
— Куриные перья! Куриные перья! — выкрикнул викарий. Его лицо дико исказилось. — Куриные гребешки и лапы, приколоченные к окну в кухне! Чтобы она не могла войти! Не могла войти! Не могла войти!
— Вы спятили, — сказала миссис Брэдли.
— Спятил!
Викарий выскочил из кресла, судорожно сжав руки и стиснув зубы. Он навис над миссис Брэдли, словно разъяренный зверь, но она оттолкнула его легким движением руки.
— Сядьте и возьмите себя в руки, — отчеканила она.
Священник что-то прорычал, однако, повинуясь властным интонациям ее голоса, послушно вернулся в кресло, будто дикое животное перед дрессировщиком с кнутом. Как только он сел, миссис Брэдли посмотрела на его левый рукав, мокрый от кисти до плеча.
— Вы промокли, — произнесла она, ткнув в него пальцем.
Викарий безразлично перевел взгляд на свою руку:
— Ах, это!
Он дотронулся до рукава и пробормотал что-то неразборчивое. Потом пожал плечами и погрузился в мрачное молчание. Повязки на голове у него уже не было, и миссис Брэдли не заметила на лбу ничего похожего на шрам. Невралгия его тоже уже не мучила, по крайней мере теперь викарий обходился без шарфа. Но на его худом лице застыло выражение страдания и скорби. Неожиданно викарий хвастливо промолвил:
— Если засуха продлится, я заполучу их всех. Им придется ходить сюда за водой. Как они смогут выстоять, если я буду контролировать воду? У меня есть дробовик, а у Нао — револьвер. Мы защитим колодец, даже если нагрянет целая толпа. Бердси мне поможет! На Бердси можно положиться! Надеюсь, и Джонс придет! Еще есть Теббаттсы из Неот-Хауса и Корбетты из «Долговязого парня». Они все придут! Должны прийти!