Коп сообщил, что отлично меня видел и прекрасно помнит весь ход событий, закончившихся столкновением. И абсолютно убежден, что тоже не видел, чтоб пешеход перебегал улицу прямо у меня перед бампером. Я понял, что если смогу поколебать показания копа, тогда у меня появятся хоть какие-то шансы, так что решил проверить, что он действительно помнит.
«Офицер, вы утверждаете, что можете в подробностях воспроизвести в памяти весь тот день – события, которые произошли шесть месяцев назад?»
«Совершенно верно».
Тут я поднес к глазам листок бумаги – письмо от адвоката терпилы, в котором он грозил мне судом, если я немедленно не выплачу его клиенту сто тысяч долларов. Коп видел, что я смотрю в какой-то документ, но не видел, что там.
«Офицер, какой вызов вы получили после того, как стали свидетелем данного происшествия?»
Он явно собирался соврать, что-нибудь выдумать. Но при виде того, как я с важным видом изучаю какой-то документ в ожидании ответа, призадумался. Коп решил, что у меня есть какая-то информация насчет вызова после ДТП, и что она на бумаге передо мной.
«Не помню», – предпочел он самый безобидный ответ.
Та же история и с вопросом о природе вызова, полученного непосредственно перед происшествием. Ответ в том же духе – ни с того ни с сего у него вдруг напрочь отшибло память.
Еще мальчишкой я не раз наблюдал, как отец устраивает перед своими «бегунами» такое же представление, когда они вдруг являлись без денег или приносили слишком мало. Допрашивая их, он всегда держал перед собой раскрытой свою красную записную книжку – чтобы показать, что все ходы у него записаны и перед ним совершенно железные доказательства. Ни фига он не записывал, естественно. Это был чистый блеф.
После нескольких подобных вопросов я услышал оглушительный хохот судьи Форда. Он впервые обратился прямо ко мне: «Можете больше ничего не спрашивать. Я отвожу иск».
Я сохранил свои немалые денежки! Только что. Терпила вылетел из зала, осыпая своего адвоката проклятьями. Эта маленькая победа подарила мне совершенно восхитительное чувство. Это оказалось столь же классно, как самое хитроумное кидалово. Через дорогу от здания суда был небольшой мексиканский бар, и я как на крыльях понесся прямиком туда, поскольку почему-то почувствовал зверский голод. Пока ждал, когда освободится столик, услышал за спиной густой низкий голос: «Неплохо управился, сынок. Жалко, что ты не настоящий адвокат».
Мы перекусили вместе. Гарри сказал мне, что никогда еще не видел, чтобы простой ответчик так непринужденно управился с делом при отсутствии сторонней юридической поддержки, и что сработал я получше большинства профессиональных адвокатов, с которыми ему приходилось иметь дело. Таких, как Гарри, я до той поры не встречал. Человек он оказался прямой, уверенный в себе, с довольно соленым юморком и… В общем, от него еще и неуловимо веяло какой-то смутной опасностью. Он спросил меня, чем я зарабатываю на жизнь, и я ответил, что после смерти родителей отложил немножко деньжат, но еще не решил, куда направить свои стопы.