– Это важный фактор, но далеко не единственный. У многих людей почерк с возрастом меняется, хотя и не коренным образом – я это вполне допускаю.
– А как же монашки, которые учили меня письму в католической школе? Когда они добавляли к букве «Г» хвостики, чтобы я писал точно так же, у них что, тоже в голове были сексуальные отклонения? Или нет?
Те члены жюри, что с крестиками на шее, резко выпрямились на стульях.
– Нет. Вряд ли.
– И это не значит, что у судьи или обвинителя тоже есть склонность к отклонениям, – как и у того, кто написал имя на этой рублевой купюре? Больше похоже на то, что их просто научили писать именно так и что множество абсолютно нормальных людей пишет эту букву абсолютно тем же самым образом, верно?
– Вы правы.
– Это довольно распространенный способ написания данной буквы?
– Да.
– Сейчас в суде порядка двухсот человек. Сколько из них пишет эту букву алфавита схожим образом? Четверть? Треть?
– Очень многие так пишут, – согласился Голдштейн.
Доктор быстро шел на попятный. Когда он отхлебывал воду из стакана, руки у него ощутимо тряслись. Я заманил его в дебри, в которые он вовсе не жаждал попасть, и теперь все помыслы Голдштейна были только о том, как бы выбраться оттуда подобру-поздорову.
Присяжные закончили изучение записки Мириам, и пристав передал ее судье. Судя по виду судьи Пайк, на Мириам она разозлилась еще больше, чем на меня, если такое вообще возможно. С Голдштейном я практически закончил – в гроб уложил, крышкой накрыл, осталось только заколотить.
– Теперь вы говорите, что это невозможно, – но все же в двухтысячном году написали труд под заглавием «Методы распознания потенциальных правонарушителей на сексуальной почве по их почерку». В данной статье вы утверждаете, будто способны определить насильников, педофилов и прочих всяких извращенцев всего-то по их налоговым декларациям. Это ведь вы писали, не так ли?
Я помахал перед присяжными распечаткой.
Голдштейн тупо таращился прямо перед собой. Челюсть и губы у него беззвучно шевелились, после чего он едва заметно кивнул.
– Воспринимаю это как «да». Таким образом, доктор, учитывая только что данные вами под присягой показания о том, что определить сексуальное поведение по почерку невозможно, а также тот факт, что в двухтысячном году вы лично опубликовали статью, в которой утверждаете, будто способны определить не только потенциальных сексуальных преступников, но также их тип…
Я якобы перевел дух. Вообще-то, это был еще не сам вопрос – пауза понадобилась, чтобы посмотреть на присяжных так, будто я жду от них продолжения своей речи.