– Вопрос, на который присяжные наверняка хотят получить ответ, таков: доктор, вы лгали в своей публикации двухтысячного года – или лжете сейчас? Когда вы соврали?
Вопрос, на который нет ответа, – самый лучший из вопросов. Не важно, что док там скажет, все равно никто не поверит ни слову. Он просто повесил голову. Две чернокожие тетки в жюри изучали его с чуть ли не физическим отвращением. Остальные присяжные либо бросали на него сердитые взгляды, либо не смотрели на доктора вообще, предпочитая разглядывать собственные ботинки.
Никакой повторной экспертизы со стороны Мириам не последует. Ее записочка и подсказала мне всю эту идею. Буква «Г» на желтой бумажке была написана практически так же, как и та «Г», на которой Голдштейн сосредоточился в своем отчете, а на поиски еще такой же буквы в ворохе документов много времени не ушло. Повезло, что она оказалась от судьи. Док Голдштейн стыдливо слился со свидетельской трибуны и занял свое место на задах зала.
– Сегодня мне больше такого не вынести, – объявила судья Пайк. Вооруженный охранник вернулся в зал, чтобы проводить судью в ее покои. Заседание на сегодняшний день сворачивалось.
– Всем встать, – приказал судебный пристав.
Выходя, Пайк от души хлопнула дверью. Зал начал быстро пустеть. Была уже половина пятого. Мириам собрала вокруг себя свою шатию. Пиджак тяжело давил мне на плечи. «Развод» получился козырный, Волчек должен плясать от радости. Когда мой взгляд упал на него, я увидел, что он улыбается, а вот Артурас почему-то по-прежнему мрачен.
Когда из зала пулей вылетали последние репортеры, я увидел, что посреди выливающегося из дверей людского потока столбом стоит один человек. Арнольд Новоселич. Вот он застегнул пальто, проскользнул по проходу между скамьями прямиком к столу обвинителя, не сводя с меня внимательного взгляда.
Я покачал головой, но взгляд его не дрогнул, и в нем ясно читалась решимость. По крайней мере, теперь ясно, что Арнольд явился сюда отнюдь не из праздного любопытства – шпионил на команду обвинителя.
Едва заметив приближение Арнольда, Мириам мигом побросала столпившихся вокруг нее поддужных. Вышла навстречу, едва он успел добраться до стола, и оба уселись на пустую зрительскую скамейку, как голубки. Глянув на Волчека, я увидел, что тот по-прежнему сидит на своем месте, сложив руки на груди. Опять обернувшись на места для зрителей, заметил, как Мириам с Арнольдом дружно отвели от меня взгляды: Новоселич рассказывал ей про бомбу.
Они одновременно встали и направились к дверям. Помощники Мириам при виде уходящей начальницы всполошились, быстро собрали бумаги и ринулись следом. Не доходя до дверей, Салливан обернулась и озадаченно посмотрела на меня. Вообще-то после полученной от меня взбучки она должна была смотреть на меня так, будто я только что взял гвоздь и нацарапал на ее тачке неприличное слово. Отвела взгляд, быстро оглядела пустой зал. Взгляд остановился на тех молодцах в негнущихся костюмах, которых я принял за федералов. Арнольд с Мириам выжидательно застыли в дверях, и я увидел, как обвинитель представляет своего консультанта фэбээровцам, после чего все они вместе отваливают.