По мере того как зал пустел, я чувствовал себя все более и более неуютно. Русские так и не двигались со своих стульев. Через минуту я остался с ними совершенно один.
– Виктор, займи дверь, – распорядился Волчек.
Вид у здоровяка Виктора был такой, будто любую дверь он мог просто сожрать – широченные плечи и шея, что твоя мишленовская шина. Вставая со стула, он оперся на перила, и я заметил, что костяшки у него на руках основательно сбиты и все в шрамах. Нос выглядел так, будто после перелома его и не вправляли вообще – типичный «бык». Я был чуть ли не лучшим бойцом у себя в квартале, а в Бруклине быстро дорос до лучшего из всех юных боксерских талантов. Но, начав тренировки у Мики Хоули, быстро понял, что боксером-профессионалом мне не стать, чего-то не хватает. Хотя тренировки все равно любил. Лет до одиннадцати на улице не подворовывал – постоянно торчал в зале, выбивая дерьмо из всего, что попадется под руку. Было это очень давно, и хотя кое-какие остатки былого таланта у меня еще уцелели, против Виктора у меня не было ровно никаких шансов.
Неспешной походкой он направился к дверям. Прислонился к распашным половинкам спиной, полностью перекрыв выход. Похоже, что нам предстоял небольшой разговор.
– Я хочу поговорить с дочерью, – сказал я.
– Я изнасилую и убью вашу дочь, если еще раз услышу подобную просьбу, – сказал Артурас.
Я терялся в догадках, что это такое на него нашло. Наоборот, должен быть доволен, что все так хорошо идет! Я заткнулся и мысленно дал себе клятву: когда все кончится, Артурас сильно пострадает.
Волчек же, с другой стороны, был явно обрадован.
– Неплохо управились, господин адвокат. Сделаете, что я прошу, и получите свою дочку в целости и сохранности, – сказал он, пытаясь перенять фирменную улыбочку Артураса. И добавил: – Ходить туда-сюда через охрану слишком рискованно. Здание открыто круглые сутки, к вечеру подтянется народ в ночной суд, будет тут везде шляться… Останетесь в том офисе наверху. Не волнуйтесь, Грегор скоро вернется. Без компании не останетесь. Виктор с Артурасом тоже с вами побудут, приглядят…
Я подумал, что Грегор – это, наверное, тот самый монстр, что вырубил меня тогда в лимузине. Когда я очухался на кожаном сиденье, его уже не было.