Такое словопрение кое-кого вводило в заблуждение. Но основная масса дехкан уже умела отличать черное от белого и по призыву Центрального Комитета Коммунистической партии Таджикистана поднималась на борьбу с басмачами.
Как-то добровольческий отряд, в котором Султан Сафоев был комиссаром, намереваясь провести ночь в кишлаке Сандара, попал на проповедь одного из мюридов Шейх-Бурхана. Высланные вперед разведчики доложили, что мужская половина кишлака находится в мечети и слушает густобородого кори[4].
Солнце уже давно скрылось за горами, землю окутала темь. Кишлак будто вымер: ни в одной кибитке не было света, ни в одном дворе не горел очаг; молчали даже собаки. Только вдали мерцал желтый огонек, который излучали коптилки, чадившие в мечети.
Сафоев хотел было пришпорить коня, но учитель Мансур Мардонов, заменявший раненого командира отряда, вцепился в поводья и крикнул:
— Султан! Жить надоело?!
— Ты чего? — удивился Сафоев.
— Окружить надо мечеть, посмотреть… Войдем втроем-вчетвером, оружие под халатами, и послушаем, что читает кори.
— Ты прав, — тут же согласился Сафоев.
Отряд неслышно окружил мечеть, и трое добровольцев во главе с Мансуром подкрались ко входу. Один спрятал под сатиновый халат берданку, другой сунул за пазуху наган, третий — обрез. У Мансура в кармане лежала граната.
Сафоев застыл в напряженном ожидании шагах в пятидесяти от них, под высокой старой чинарой. Пахло сыростью, прелой листвой. Небо было беззвездным.
Мансур с двумя другими добровольцами вошли в мечеть и с положенной учтивостью поздоровались с густобородым кори, конец чалмы которого опускался на широкое плечо. Кори привычно восседал в верхнем, почетном углу, а по бокам сидели на коленях одетые в черные сатиновые халаты здоровые парни с острыми, сверлящими глазами.
Все уставились на вошедших. Кори прервал свою речь на полуслове, грянул сперва на дверь, затем на своих парней. Те зашевелились и положили руки на карабины, которые были прикрыты полами халатов. Но вошедшие смиренно опустились на колени. Кори выждал с минуту, в течение которой слышалось лишь потрескивание фитилей в неглубоких плошках, затем, прочищая горло, кашлянул и вновь завел проповедь мягким, певуче-вкрадчивым голосом:
— Нет вам помимо аллаха заступников и помощников. Господь услышал стоны верующих людей, рабов своих правоверных, и послал избавителей. Он великий и мудрый, да будет над нами воля его!..
Но тут во дворе грянул выстрел и в то же мгновение кто-то разом погасил все плошки. Люди вскочили, тихая мечеть превратилась во встревоженный улей. Бойцы из отряда рванулись наружу.