Не говори, что лес пустой... (Ниязи) - страница 270

— Клавдия Петровна?

Давлят кивнул.

— Она тоже его жертва, — сказал он, умышленно не назвав Родзинского. — Полицаи в отместку убили ее и еще несколько человек.

Алена сидела с землисто-серым лицом, губы ее дрожали. С усилием, заикаясь, спросила:

— А что с этим… Родзинским?

Давлят подумал, что горькая правда лучшее лекарство, и сказал, почти не разжимая зубов:

— Расстрелян как предатель.

Они встретились глазами. Нет, лучше Алена держала бы их опущенными, не мог Давлят видеть ее тусклого, безжизненного взгляда, ее запавших глазниц с черными отечными кругами. Все, что он старался внушить ей, как видно, прошло мимо ее сознания, и только проснувшийся Султан, только его заспанный голос: «Тетя Алена, я встал, возьми меня», — только он заставил ее взор увлажниться и засветиться мерцающим светом.

Она взяла Султана на руки, поцеловала его и стала одевать. Давлят подавил тяжкий вздох и, чмокнув сына, поспешил из землянки.

Перед ним снова и снова вставала Наталья. Память лепила дорогие черты ее лица, он отчетливо, как наяву, видел ее ниспадающие до плеч темно-каштановые волнистые волосы и большие, как сливы, глаза, видел ее ладную фигуру, ее походку, мимику, жесты… Почему-то чаще всего она вспоминалась ему не такой, какой была в Кобрине в ночь торопливого прощания, и не такой, какой была мертвая, а той юной, какой ждала его у ворот училища.

Давлят долго не решался расспросить Алену о последних месяцах жизни Натальи. Ему казалось, что это будет солью на раны, не столько на его, сколько на Аленины. Но однажды, дней через десять после того, как Алена открылась ему, он спросил.

— Наталья день и ночь ждала встречи с вами, не верила, что с вами может что-то случиться, — глухо сказала Алена.

Она рассказывала медленно, с долгими паузами, стараясь вспомнить все подробности, ничего не упустить, потому что и кровоточащим сердцем, и смятенным разумом сознавала, как это важно Давляту. Под конец она повторила:

— Наталья ждала встречи с вами, — и прибавила: — Смотрела на фотоснимок по пятьдесят раз на дню, я не преувеличиваю, и то плакала, то убежденно говорила, что скоро увидится с вами, сердце ее не обманывает. Говорила, что после войны можно сыграть с вами новую свадьбу и я и моя мама будем самыми желанными и почетными гостями. Я завидовала ей, раньше не знала, что можно так любить, думала — только в книгах…

Когда-то Наталья тоже говорила так: «Думала — только в книгах…» Она где-то вычитала: «Коль отдал сердце, то навряд тебе вернут его назад», и, смеясь, сказала: «Ведь не вернешь, а?» — «Никогда», — ответил он. «Я тоже», — сказала она.