— Как хорошо вы говорите по-таджикски! И почему я не знала вас раньше?
— Еще не поздно, — сказала Оксана Алексеевна. — Но меня удивляет, что вы носите очки и жалуетесь на глаза. Ведь вам, наверное, только сорок — сорок два, не так ли?
— Сорок три. Но что поделать? Как говорится, били со всех сторон. На что надеяться?
— Не могу согласиться, родная, — сказала Оксана Алексеевна. — Надо сделать операцию.
— А если совсем ослепну? Кто станет моим поводырем? — Бибигуль вздохнула. — Одна ведь я на всем белом свете.
— И опять вы неправы. Нельзя так мрачно смотреть на жизнь.
Бибигуль раскрыла рот, желая возразить, но Оксана Алексеевна не дала.
— Если не сложилась личная жизнь, надо жить для других, — сказала она. — Каждый может найти себе место и делать то, что принесет людям пользу, а ему самому хоть какое-нибудь удовлетворение и, значит, некоторое облегчение. В общем, дорогая сестра, наш с Мардоновым вам совет: пока не поздно, давайте лечиться. Ложитесь на операцию. Кончится война, придет мир, и вы еще увидите, как захочется жить и радоваться! Бибигуль скривила бледные губы в улыбке.
— Невесту, что ли, хотите сделать из меня?
— Человека, любящего жизнь, — ответила Оксана Алексеевна.
— А если жизнь не любит человека?
— Все зависит от него самого. Говорят же: живому — живое… В нашем с вами положении, сестрица, надо, наверное, суметь признать, что в жизни, кроме горя, есть и радости.
Оксана Алексеевна произнесла это таким убежденным и вместе с тем таким задушевным тоном, что Бибигуль не могла не поверить ей. В эту минуту Оксана Алексеевна поднялась над своей болью и своими страданиями.
Она сказала:
— Мы с вами потеряли мужей и детей. Вы потеряли одного сына, а я потеряла и зятя, который был как сын, и дочь, и внука. Я не знаю, что с ними. На все запросы один ответ — пропали без вести, в списках погибших не значатся. А нет ничего хуже неведения. Мне тоже тяжело и больно, очень больно, но мы не одиноки в горе своем, милая Бибигуль, сестра моя, дорогая подруга, и уже хотя бы поэтому должны быть мужественными. Жить ради живых, потому что жизнь продолжается, она не остановится оттого, что не стало наших любимых…
Бибигуль слушала ее с раскрытым ртом и глазами, полными слез. Когда Оксана Алексеевна сказала последние слова, она порывисто обняла ее и ткнулась, целуя, губами куда-то в висок.
Так и просидели они, обнявшись, до позднего вечера, поверяя друг другу все, что было на сердце.
Но только тайну Давлята Оксана Алексеевна раскрыть не решилась.