– Насчет Тайры Рагнарсон.
Это удивило Текиля, и он некоторое время молчал. Потом сообразил, что, конечно, я знал ее в детстве.
– Милейшая Тайра, – саркастически проговорил он.
– Она жива?
– Предполагалось, что она станет женой Свена.
– И она действительно стала его женой?
– Ясное дело, ее силком загнали к нему в постель, – засмеялся Текиль. – Но Свен к ней даже не прикоснулся. Он боится Тайры. Поэтому ее заперли подальше, и Кьяртан интересуется тем, что она увидела во сне.
– Это еще почему?
– Через нее говорят боги. Так считает Кьяртан.
– A ты что думаешь?
– Я думаю, что эта сучка безумна.
Я уставился на него сквозь огонь.
– Во всяком случае, Тайра жива?
– Если только это можно назвать жизнью, – сухо произнес он.
– Говоришь, она безумна?
– Она постоянно режет себя, – сказал Текиль, проведя ребром ладони по своей руке. – Она завывает, режет себя и сыплет проклятиями. Даже Кьяртан ее боится.
– A Свен?
– Он от нее просто в ужасе. Свен хочет, чтобы она умерла, – поморщился Текиль.
– Так почему же она до сих пор жива?
– Потому что собаки ее не трогают, – ответил Текиль, – и потому что Кьяртан верит, будто Тайра владеет даром прорицания. Она сказала, что мертвый воин его убьет, и он ей почти поверил.
– Мертвый воин и вправду однажды убьет Кьяртана, – заявил я. – A завтра он убьет тебя.
Текиль спокойно принял свою судьбу:
– Ветви орешника, я полагаю?
– Да.
– И в моей руке будет меч?
– Если хочешь, в обеих руках по мечу, потому что мертвый воин все равно убьет тебя.
Он кивнул, потом закрыл глаза и снова прислонился к стене.
– Ситрик, – сказал он, – родной сын Кьяртана.
Я вспомнил мальчика, взятого в плен вместе с Текилем.
– Он брат Свена? – спросил я.
– Сводный брат. Мать Ситрика была рабыней-саксонкой. Кьяртан отдал ее на растерзание псам, заподозрив в том, что она хочет его отравить. Может, она и вправду пыталась это сделать, а может, у него просто разболелся живот. Но, как бы то ни было, он скормил несчастную женщину псам. Он пощадил Ситрика только потому, что Ситрик – мой слуга, и я просил за него. Он славный мальчик. Ты бы сделал доброе дело, если бы оставил его в живых.
– Но мне нужно восемь голов, – напомнил я.
– Да, – устало ответил он. – Я понимаю.
От судьбы не уйдешь.
* * *
Аббат Эадред хотел повесить четверых пленников. Или утопить. Или задушить. Словом, он хотел для них бесславной смерти.
– Эти негодяи напали на нашего короля! – неистово воскликнул он. – И они должны умереть самой низкой и бесславной смертью!
Он продолжал повторять это с редким пылом, но я только пожал плечами и сказал, что пообещал Текилю достойную смерть, ту, что поможет ему отправиться в Валгаллу, а не в Нифльхейм. Эадред уставился на мой амулет-молот и завизжал, что в Халиверфолкланде не может быть милосердия к людям, напавшим на избранника самого Кутберта.