— Кто ты, я не знаю, и ты не хочешь сказать мне это, но я ранее чувствовал, а теперь вижу, что ты близок и к дому Толстых, и хорошо знаешь всю историю моей несчастной матери… Ответь мне откровенно на два вопроса… Жива ли моя мать?
— Не думаю, о ней уже двадцать лет ни слуху, ни духу…
— Кто мой отец?
— На это я вам не отвечу сегодня… Приезжайте завтра к поселку в трех верстах от заимки Толстых. Я буду вас ждать там и расскажу то, что могу, и на что в настоящее время имею право.
— Еще один вопрос. Мою мать в гостинице Разборова посетил Гладких?
— Да.
— Значит, я его узнал действительно… У меня замечательно сохранились воспоминания моего раннего детства.
На другой день Борис Иванович чуть свет выехал из Завидова. Когда он проезжал мимо высокого дома, сердце его радостно забилось. Еще вчера, в это же время, он считал Таню потерянною для себя навсегда, а сегодня…
Надежда и даже твердная надежда снова внедрилась в его любящее сердце.
Подъезжая к поселку, Борис Иванович увидел поджидающего его нищего Ивана.
Он приказал ямщику остановиться и вышел.
— Проезжай в поселок и пристань где-нибудь на часок-другой, — сказал нищий ямщику, — но скажи у кого, чтобы тебя найти.
— У Кузьмы, дедушка, у рыжего… — отвечал ямщик.
— Хорошо, знаю.
Ямщик ударил по лошадям и поехал по улице поселка. Сабиров и нищий остались вдвоем.
— Пойдемте! — сказал нищий и повел Бориса Ивановича по напрвалению к кладбищу.
Несколько минут они шли молча.
— Призовите на память воспоминания вашего детства… Не припомните ли вы этого места? — сказал старик.
— Это кладбище… Я припоминаю… Я был тут зимой… была вьюга… — задыхаясь от волнения, шептал Сабиров, следуя за стариком.
Он взял несколько в сторону, и среди зеленой муравы Сабирову бросился в глаза большой почерневший от времени деревянный крест.
— Крест, — прошептал Борис Иванович… — Я тоже смутно помню этот крест…
Он вопросительно посмотрел на нищего, в молитвенной позе остановившегося у этого креста.
— Двадцать пять лет тому назад, невдалеке отсюда, на дороге был убит молодой человек, приезжий, ему было 23 года, он был высок и красив, как вы, и его звали, как и вас, Борис…
Сабиров схватил нищего за руку.
— Дальше, дальше… — простонал он.
— Молодой человек, поклонитесь этому кресту. Он стоит над могилой вашего отца.
Борис Иванович опустился на колени и, истово перекрестившись, сделал три земные поклона. Затем он встал и сказал:
— Я припоминаю, я припоминаю…
Он провел рукой по лбу.
— В зимнюю ночь… перед этим крестом я стоял на коленях… с моею матерью…
Глаза нищего заблестели.