— Кого?.. Барышню?.. Да я готов за нее пожертвовать жизнью…
— Так окажите во имя ее мне последнюю услугу…
— Услугу?
— Да, и очень важную…
— Достаточно, что вы знаете барышню и просите меня сделать ради нее, чтобы я не решился отказать вам.
— Значит, вы согласны?
— Говорите…
— Вы знаете прииск Харитона Безымянных?
— Еще бы, да я сейчас оттуда.
— Знаете вы избушку, где помещается контора?
— Это которая же? Впрочем, я могу спросить об этом самого Харитона Спиридоновича…
Раненый сделал нетерпеливое движение.
— Вы, значит, не понимаете меня… Я не хочу, чтобы кто-нибудь увидел вас там… Теперь там все спят… Я объясню… Изба эта стоит в стороне, за казармой рабочих, около нее растут еще три дерева…
— Знаю, знаю…
— Я живу в этой избе, — продолжал раненый, и голос его становился все слабее и слабее. — Здесь у меня, в кармане, два ключа; возьмите их.
Егор Никифоров вынул из кармана пальто раненого два ключа…
— Один, — продолжал тот, — от висячего замка, которым заперта изба, а другой от маленькой шкатулки, которая лежит под подушкой кровати… Поняли?..
— Понял!
— Вы возьмете эту шкатулку и отнесете ее Марье Петровне… Вы передадите ей с глазу на глаз, прямо в руки… Также отдадите и ключ… Это необходимо… С вами есть спички?
— Да, я курю…
— Значит, вы можете себе посветить, но повторяю, чтобы никто не видел вас, это возбудит любопытство, и завтра утром вас потребуют к ответу. Вы будете принуждены рассказать все, и тогда над ней, над Маней, может стрястись страшная беда… Помните это и будьте немы, как могила… Но довольно… я чувствую, что умираю… Поклянитесь мне, что вы исполните просьбу умирающего.
— Клянусь! — торжественно произнес Егор Никифорович.
— Благодарю! Благодарю, друг мой, за это последнее утешение, но поклянитесь мне также, что все, что я говорил вам здесь, о чем просил вас, умрет вместе с вами…
— Клянусь! — повторил крестьянин.
— Егор Никифоров, не забу…
Вдруг он захрипел и не окончил начатой фразы. Голова его скатилась с холма на сторону.
Егор Никифоров хотел поправить ему ее, но раненый молча отстранил его руку.
— Мне и так хорошо… оставьте… я больше не могу дышать… грудь давит… мысли путаются… я холодею… вот она… последняя минута.
Он чуть слышно шептал, но собравшись с последними силами, произнес:
— Не забывайте, что от этого зависит счастье Мани… А теперь… уходите…
— Но не могу же я вас оставить одного, беспомощного… — начал было Егор Никифоров, но раненый пришел в страшное волнение и почти вскрикнул:
— Я так хочу…
Это было последнее усилие. Глаза его закатились, судорога пробежала по его телу, он несколько раз вздрогнул и вытянулся.