— Нет, господин, — ответил старший из выживших, — мы не поняли его языка. И он сопротивлялся, господин, вытащил нож.
— Как думаете, кто это был?
Старший заколебался, а потом прошептал, что решил, будто это один из моих воинов.
— Так вы просто его убили?
— Ну да, господин, — говоривший недоуменно пожал плечами. Потом они поспешили на юг и поняли, что их преследует целая армия всадников.
— Итак, вы убили человека, — подытожил я, решив, что он служит мне. Так почему бы мне не убить вас?
— Он кричал, господин. Нужно было заткнуть ему рот.
Что ж, вполне разумно. Думаю, я сделал бы то же самое.
— Так что же мне с вами делать? — спросил я. — Выдать им, — я кивнул в сторону всадников, — или убить самому?
Ответить беглецам было нечего, да я и не ожидал ответа.
— Разумнее всего прибить говнюков, — предложил Финан.
— Господин, прошу! — прошептал один из норвежцев.
Я проигнорировал мольбу, потому что несколько всадников направились в нашу сторону. Они ехали медленно, давая понять, что не причинят нам вреда.
— Отведи этих четверых ублюдков в форт, — приказал я Гербрухту, — но не убивай их.
— Не убивать? — в голосе Финана прозвучало разочарование.
— Пока не убивать, — уточнил я.
Мой сын присоединился ко мне, и мы втроем с Финаном поехали навстречу той шестерке.
— Кто это? — спросил мой сын.
— Это не мой братец, — заверил я, — тот бы точно двигался под знаменем с волчьей головой, — и это не Эйнар.
— Тогда кто? — снова полюбопытствовал сын.
Минуту спустя я узнал, кто это. Шестеро всадников приблизились, и я узнал их вожака. Он ехал прямо, с гордо поднятой головой, с золотым крестом на шее, на прекрасном высоком вороном коне, в длинном синем плаще, накрывшем лошадиный круп. Я узнал его, мы уже встречались. Вожак улыбнулся, увидев, что я смотрю на него.
— Беда, — сказал я своим спутникам, — вот ведь беда.
Да, так оно и было.
Человек в синем плаще, всё ещё улыбаясь, придержал коня, остановившись в нескольких шагах перед нами.
— Обнажённый меч, лорд Утред? — упрекнул он меня. — Так-то ты приветствуешь старого друга?
— Я человек небогатый, не могу себе позволить купить ножны, — ответил я, осторожно заталкивая Вздох Змея в левый сапог, так что клинок оказался у икры, а рукоять торчала вверх.
— Элегантное решение, — насмешливо сказал он.
Он и сам был элегантен — тёмно-синий плащ и на удивление чистые сапоги, кольчуга отполирована, борода коротко подстрижена, чёрные, как вороново крыло, короткие волосы стягивает золотой обруч. Золото украшало уздечку его коня, золотая цепь обвивала шею, рукоять меча сверкала золотом. Это был Казантин мак Эда, король Альбы, известный мне как Константин. Позади, на коне чуть поменьше — его сын, Келлах мак Казантин. Четыре всадника позади отца с сыном — два воина и два священника — сурово смотрели на меня, должно быть потому, что обращаясь к Константину, я не назвал его королём.