— Я слышал о тебе, — отозвался он.
— Ты слышал обо мне, — сказал я, — но я не слышал о тебе! Ты поэтому здесь? Думаешь, твое имя прославится, если меня убьешь?
— Да, — ответил он.
— А если я тебя убью, Эйнар Эгилсон, добавит ли это мне славы? — я покачал головой, отвечая на свой вопрос. — Кто будет тебя оплакивать? Кто тебя вспомнит? — я плюнул в сторону Вальдере. — Эти люди заплатили тебе золотом, чтобы ты меня убил. Знаешь почему?
— Расскажи, — откликнулся Эйнар.
— Потому что меня пытались убить с самого детства, и никому этого не удалось. Никому. А знаешь почему?
— Расскажи, — повторил он.
— Потому что они прокляты. Потому что молятся пригвожденному богу христиан, а он их не защитит. Они презирают наших богов, — я взглянул на вырезанный из белой кости молот на шее Эйнара. — Но много лет назад, Эйнар Эгилсон, я накликал на их головы проклятье Одина, гнев Одина. И ты взял их грязное золото?
— Золото есть золото, — ответил Эйнар.
— А теперь я проклял твой корабль, — заявил я.
Он кивнул, дотронулся до белого молота, но промолчал.
— Либо я тебя убью, — сказал я Эйнару, — либо ты пойдешь с нами. Я не предлагаю тебе золото, но дам кое-что получше. Жизнь. Будешь драться за него, — я плюнул в сторону Вальдере, — и умрешь. Дерись за меня, и будешь жить.
Эйнар не ответил, лишь гордо уставился на меня. Я не знал, понял ли разговор Вальдере, но ему и не нужно было понимать. Он знал, что этот разговор не в пользу его хозяина.
— Довольно! — рявкнул он.
— Вся Нортумбрия их ненавидит, — снова заговорил я с Эйнаром, не обратив внимания на Вальдере, — и ты хочешь за них умереть? Если решишь умереть за них, мы заберем золото, ведь золото есть золото, хоть оно и не твое. Оно станет моим, — я взглянул на Вальдере, — закончил считать?
Он не ответил. Надеялся, что прибудет больше людей, чтобы одолеть нас, но сейчас численность была почти равна, а он не желал затевать битву без гарантии победы.
— Молись, — сказал я ему, — потому что твоя смерть близка, — я прикусил палец и ткнул в его сторону.
Вальдере перекрестился, а Эйнар встревожился. — Если ты не трус, — сказал я Вальдере, — буду ждать тебя завтра на холме Этгефрин.
Я снова ткнул пальцем в знак того, что проклял его, и мы поскакали на запад.
Когда воин не может сражаться, он проклинает врага. Боги любят, когда в них нуждаются.
На закате мы отправились на запад. Небо заволокло тучами, а земля набухла от многодневных дождей. Мы не спешили. Вальдере не станет нас преследовать, и я сомневался, что кузен будет сражаться у Этгефрина. «Теперь, — подумал я, — когда в его распоряжении закаленные бойцы Эйнара, он сразится, но сразится там, где выберет он сам, а не я».