– Напишешь нам адрес? – спросила Бри, и я кивнула, понимая, что этого уже не избежать.
Взглянув на экран телефона, я поняла, что мне действительно пора: одна из собак, Венделл, имела привычку грызть дверные косяки, если я опаздывала. Я собрала свои вещи, натянула сарафан прямо поверх купальника и сунула ноги в шлепанцы.
– Ну, тогда до вечера, ребята, – сказал Кларк, поворачиваясь, взял у меня пляжную сумку и повесил себе на плечо. – Мне купить закусок? Чипсы, может? – он повернулся ко мне, и я кивнула, затем нашла его руку и пожала, представив, что это, вероятно, первая вечеринка в его жизни, в которой он играет роль хозяина. – И, кстати, Тоби, – она посмотрела на него, на мгновение перестав исподтишка наносить блеск для губ, – для каждого сглаза существует контрзаклятие. Ты же знаешь, верно? – Уайетт непонимающе посмотрел на него, и Кларк быстро добавил: – Это про мою книгу. Ну, ту, про драконов.
– Повтори, как их зовут, – сказал Кларк, глядя на пять собак перед собой.
– Это Берти.
Он в данный момент бегал кругами вокруг Кларка, а тот пытался распутаться.
– Ну спасибо, – сказал Кларк, слегка шатнувшись: Берти рванулся за белкой.
– А это Руфус, – указала я на метиса терьера, который грыз свою лапу. – Это Джаспер, Пиппа и Венделл.
– А где Ровер и Спот?
– У них прогулка позже, – сказала я, и Кларк рассмеялся.
Он наклонился поцеловать меня, и я ответила ему, надеясь, что собаки еще минутку посидят спокойно.
Три недели спустя я наконец начала привыкать к своей новой работе по выгулу собак. Теперь на заднем сиденье моей машины лежали полотенца, и в ней было полно собачьих угощений, воды и складных мисок. Я видела разницу между тем, когда собака увлеченно что-то обнюхивает и когда замирает и пристально смотрит на белку. У меня появились любимые пластиковые пакеты: оранжевые, биоразлагаемые, из магазина «В поисках утраченного гав-чега», название которого сводило Бри с ума. А когда я рассказала ей про другой магазин тех же владельцев, «Храм гульбы», она чуть сознание не потеряла. Самой покладистой собакой оказалась Вафля, породы питбуль, а самой злобной – бишон Трикси, выглядящая совершенно безобидным белым комочком, но только на первый взгляд. Она была альфой, способной одним рычанием подчинить собак больше себя. Я узнала, что крупные собаки обычно с легкостью привыкают к новым правилам, а вот маленькие – самые упрямые.
Я на собственной шкуре прочувствовала, каково это, когда ведешь одновременно шесть собак, а дорогу перебегает кошка. Знала, что Ллойд всегда хочет понюхать цветы, но если разрешить Леону сделать то же самое, он до конца прогулки будет чихать. У Берти, похоже, нет чувства времени: если он однажды увидит на дереве белку, то будет прибегать к этому дереву каждый день, словно белка все это время сидит там и ждет его. «Берт думает о вечности» – так сформулировал это Кларк. Но самое удивительное – мне все это нравилось. И еще я испытывала чувство удовлетворения, когда я развозила усталых, но довольных собак по домам после прогулки: одну – на переднем сиденье и остальных – на заднем… Осознание того, что я действительно принесла пользу, приносило удовольствие. Раньше во время летних программ и стажировок я себя так не чувствовала.