– Белла, – сказала я, и он кивнул. – Но ты почти справился. Я впечатлена.
– Привыкаешь к такому, когда ни в коем случае нельзя забывать имена спонсоров и когда у тебя каждые два года новые коллеги, – отметил он.
Я собиралась на послеобеденную прогулку, и тут в кухне появился отец и спросил, нельзя ли ему присоединиться. Я сомневалась, соглашаться ли – что, если он будет разочарован, когда увидит, как на самом деле все это выглядит? – но все-таки разрешила. Мое решение породило поток шуток на тему «возьми отца с собой на работу» – прозвучало уже по меньшей мере три.
– Ну что, пошли? – обратилась я, и все собаки посмотрели на меня, яростно стуча хвостами.
– Я могу кого-нибудь повести, – предложил отец и отступил на шаг, наблюдая, как две самые крупные собаки, Берти и Фенвей, рванулись вперед. – Но только не всех.
– Вот, – я выбрала поводки Беллы и Крекерса и передала их ему. – Вперед.
Мы двинулись, вместе с собаками заняв почти всю улицу. Я уже хорошо умела отыскивать новые маршруты, находить самые тихие улицы с развесистыми деревьями и густыми кустами. По этому маршруту мы еще не гуляли, но мне он нравился, и собакам – тоже, если судить по их поведению.
– А помнишь, – неуверенно спросил мой отец, – ту игрушечную мягкую собачку, которая у тебя когда-то была?
Я уставилась на него, пытаясь сообразить, что именно он имеет в виду: в какой-то момент моя коллекция мягких игрушек была просто необъятной. Но через секунду я все поняла. Отец подарил ее мне, когда мне было лет шесть, – маленькая, черная, с поводком, и я была безумно рада получить ее в подарок и одно время постоянно таскала с собой.
– Да, – сказала я, глядя на него, – конечно.
– Просто подумал, что это, вероятно, была достойная тренировка, – он кивнул на группу настоящих собак.
– Ты мне на Рождество ее подарил? – я рылась в памяти, пытаясь вспомнить подробности. Мне казалось, что эта собачка у меня была всегда, и я не могла вспомнить, как же она ко мне попала.
– Нет, – ответил отец с обиженным видом. – Разве не помнишь? Мне пришлось поехать на тот саммит в Лондон, оттуда я ее и привез. Она не поместилась в чемодан, и я взял ее с собой в самолет.
Я улыбнулась, подавив комок в горле. Как, вообще, я могла это забыть? Было такое чувство, что я нарочно запрещала себе об этом думать. Вспоминать, что в предыдущие годы отец значил для меня больше, чем в последние пять лет, что в какой-то момент мы действительно были близки и что эту маленькую собачку, перелетевшую через океан, я любила так сильно потому, что это он мне ее подарил.