– Не знаю, как она ее придумала, – сказала я и ощутила давящую пустоту в груди: я никогда ее не спрашивала, пока могла, а теперь никогда не узнаю.
– Но ты ведь явно на что-то смотришь, – пробормотал Кларк, по большей части сам себе, наклоняясь ближе к картине. – Смотри, линия взгляда куда-то направлена.
– Знаю, – ответила я, мотая головой. – Но вряд ли мы сможем когда-нибудь это выяснить.
– А может быть, – медленно выговорил Кларк после короткого молчания, как будто о чем-то размышляя, – это какое-то реальное место? Ты знаешь?
– Это поле позади дома, где мы жили раньше. – Я его узнала сразу же, как только мама начала делать первые наброски. Вдалеке можно было разглядеть крышу дома и остатки домика на дереве, который мой отец пытался для меня построить, – но через некоторое время он сдался и признался, что это выше его сил, а я – что не так уж мне и хочется дом на дереве. – А что?
– Есть одна мысль, – Кларк многозначительно посмотрел на меня.
Через двадцать минут мы сидели в машине, и мое сердце колотилось, потому что мы подъезжали к Иствью. Когда Кларк предложил съездить в наш старый дом и посмотреть, нельзя ли там что-нибудь найти, я собиралась сказать ему, что не хочу туда ехать и что избегала этого пять лет. Но не сказала, а вместо этого почему-то согласилась и стала показывать ему дорогу. Не знаю, из-за чего, но мне вдруг надоело от этого прятаться. Кроме того, Кларк так верил в идею подобным способом расшифровать сюжет картины, что я и сама стала надеяться: а вдруг это возможно?
– Дом будет по левой стороне, – сообщила я, когда Кларк свернул на нашу улицу.
– Понял. – Дождь усилился, и Кларк прибавил скорость «дворников». – Где он? – Кларк поглядел на обочину дороги, потом на меня.
Я приоткрыла рот, но слова застряли в горле, и я просто молча смотрела сквозь залитое дождем стекло, не в силах принять то, что видела перед собой. Я огляделась, пытаясь сообразить, что случилось: то ли мы повернули слишком рано, то ли я перепутала улицу…
Но, даже несмотря на эти мысли, в глубине души я понимала, в чем дело. Кларк остановил машину на обочине, и я вышла сразу же, как только он затормозил, – не обращая внимания на дождь, я пошла к тому месту, где раньше был наш дом.
И где его больше не было.
На этом месте не было ничего. Просто пустой, слегка заросший участок земли – хотя кое-где можно было разглядеть фундамент.
Моя одежда промокла; дождь струился по моему лицу, и я даже не пыталась его вытереть. Значит, дом все-таки снесли. Я знала, что отец его продал; возможно, какое-то время он все еще стоял здесь? Я огляделась, словно надеясь почерпнуть какую-то информацию из пустынной улицы вокруг, но – ничего. Только пустырь на месте нашего дома – дома, где был сосредоточен весь мой мир, когда я была ребенком. А сейчас никто даже не замедлит шага, не остановится, проходя мимо. Даже не догадается, что на этом месте раньше что-то было.